Кэролайн Грэм - Смерть под маской

— Дантон, бывало, называл его Крезом средних лет.

— Дантон? Он друг?

— Совсем нет, — произнесла Фелисити со звуком, похожим на скрежещущий смешок. — Никакой он не друг. Просто человек, которого я знала когда-то.

Эти несколько слов, казалось, лишили ее последних сил. Перед тем как ее голова бессильно упала на подушки, она произнесла всего одно слово:

— Хаос.

— Учитель говорил, что в любом внешнем беспорядке есть свой порядок, и думаю, что так оно и есть. Главное, дорогая моя, успокоиться и перестать метаться, и тогда вся грязь, все горе уляжется и все вокруг опять станет чистым и светлым. Вы заблудились, Фелисити, в этой жизни, но вместе мы отыщем дорогу к свету.

Фелисити откинулась на подушки, держа Мэй за руку. Постепенно она почувствовала, как ее обволакивает тихая дремота. Руки и ноги стали тяжелыми, словно растворяясь в мягком тепле матраса, а голос Мэй, глубокий и певучий, ласкал и баюкал ее будто океанская волна. И Фелисити погрузилась в сон.

Арно дергал редис для салата. Иногда он останавливался, чтобы помахать Кристоферу, который подвязывал фасоль на другом конце огорода. Бугорчатые, с двойным хвостиком редиски представляли собой жалкое зрелище и совсем не напоминали гладкие, ярко-красные шарики с картинки на пакете с семенами. Одна вообще была вся в каких-то чешуйках и явно ни на что не годилась. Остальные он так и этак пытался расположить покрасивее на деревянном блюде, принесенном специально для этой цели, но как бы он их ни укладывал, они упорно перевертывались усато-волосатыми кончиками кверху, что выглядело, мягко говоря, неаппетитно.

Он старался как мог отвлечься от печальных мыслей сочинением очередного хайку, но без большого успеха. Он, конечно, понимал ограниченность своего таланта, но последнее трехстишие ( Покой найди, трепещущее сердце, у раба своего на груди… ) показалось ему совсем никудышным. Он не сумел даже вставить в него имя возлюбленной.

Сегодня он ее почти не видел. Арно понимал: Фелисити сейчас нуждается в ней гораздо сильнее. Каждому было понятно, что она больной человек. Но и Арно было несладко. Он прочел все положенные молитвы вчера перед сном и сегодня утром, но это не принесло ему ни покоя, ни утешения. Он молился скорее в силу привычки, а еще потому, что когда-то давно обещал это маме. «Никогда не забывай о том, что Христос тебя любит», — говорила она. Честно, он никогда этого особенно не ощущал, и даже если это в самом деле так, то вряд ли могло его сильно утешить, ибо так ли уж радостно быть любимым тем, кто любит всех без разбора, да и то потому, что у него такая работа?

Он расслабился на минуту, и тут же его мысли опять вернулись к событиям смерти Учителя. До чего же все это было ужасно. И до чего же все они переменились! Правда, никто из них не признался в этом. Никто никому не сказал вслух: ты переменился. Но это действительно так. И почему — непонятно. Все они вмиг стали как-то мельче, что ли. Менее участливыми, менее благодушными, менее жизнерадостными. Может, как раз об этом написано: «Смерть каждого человека умаляет и меня…» [52] Цитата из проповеди английского поэта и священника Джона Донна (1572–1631).

Арно ущипнул себя. За последние двое суток его дзен-безмятежность значительно ослабела. Он жил не в текущем миге, а в совсем недавнем и страшном прошлом. Радужная оболочка глаз все еще хранила на себе изображение Учителя. Постоянные посещения полиции его нервировали и пугали. Вчера обыскивали дом. Сегодня опять приходили, забрали все полотенца. Арно особенно волновался из-за Тима. Если его перепугают, он может сказать что угодно. Этот старший инспектор… Он держался тактично и на удивление быстро закончил допрос, но не исключено, что будет пытаться снова.

В поле зрения Арно снова оказалась Хизер. За последний час она продефилировала по подъездной дорожке уже раза три. Сначала Арно решил было, что ходьба входит в ее ежедневный комплекс физических упражнений, но заметил, что она каждый раз выскакивает на тротуар и оглядывает всю главную улицу. Возможно, что-то случилось в доме за время его отсутствия? Вдруг появились какие-нибудь новые обстоятельства в деле? В таком случае ему надлежало бы вернуться в дом. Но делать это ему почему-то категорически не хотелось. Скорее всего, оттого что на открытом воздухе, при ярком свете солнца все выглядело не таким мрачным. Убедив себя, что если он понадобится, его позовут, Арно вернулся к своим редискам… И потому не заметил, как в ворота вплыл кремового цвета автомобиль.