Андрей Воронин - Последнее купе

– Мне можно взять свои вещи? – спросил Леонид Федорович.

– Да, конечно. Беги.

– Вы будете стрелять в меня?

– Беги, – был один ответ.

И Леонид Федорович побежал, потому что ничего другого ему не оставалось. Он бежал длинными зигзагами, похожими на молнии, какие рисуют на электрощитах. Он падал в траву три или четыре раза, когда ему казалось, что прозвучал выстрел. Он просыпал едва ли не треть картошки, с таким трудом наворованной у пьяниц Зиновьевых. Когда до спасительного орешника оставалось всего ничего и питерский интеллигент уже поверил в свою счастливую звезду – раздался даже не выстрел, а настоящий взрыв. Грохот. Словно мужчина в темном костюме все это время неслышно и невидимо преследовал Леонида Федоровича по пятам, держа на мушке его затылок.

Леонид Федорович упал замертво. Он понимал, что убит или ранен, и с ужасом ожидал, когда боль проделает свой путь по нервным волокнам и прибудет на конечную станцию, чтобы разорвать его несчастный мозг на кусочки… А боль все не торопилась, чертовка такая.

А потом сверху закапал дождь, а Леонид Федорович лежал и ждал. А потом еще раз громыхнуло, уже дальше, и дождь капал сильнее и сильнее. И Леонид Федорович понял. Он встал на корточки, собрал рассыпанную картошку, проверил банку с самогоном – целая, – отпил из нее, закрыл и поставил на место. А потом пошел к железнодорожной насыпи.

В небе над Конино бушевала первая в этом году майская гроза.

Последнее приобретение Леонида Федоровича в его прошлой жизни – заброшенная лесная сторожка в пяти километрах от станции «Конино». Он купил ее по телефону, отписав последние триста пятьдесят безналичных долларов. Пока он вел переговоры, его офис уже осаждали десятка полтора разъяренных клиентов, а сотрудница Евгения, – последний человек из штата, кто еще не успел сделать ноги, – снимала с карнизов шторы, чтобы связать их вместе и спуститься через окно.

Когда перейдешь через железнодорожное полотно, главное – сориентироваться, чтобы не промахнуться и вместо сторожки не попасть в военную часть или не проплутать по лесу до завтрашнего утра. Леонид Федорович присел на мокрые рельсы, отдохнул минутку под барабанящим в темя дождем. Потом внимательно осмотрелся и понял, что забрал слишком далеко к югу. Он пошел направо вдоль насыпи, пока не увидел вдалеке серую кирпичную коробку станции. Здесь он свернул в лес.

И первое, что увидел Леонид Федорович, – это два человеческих тела. Нет, ни о какой любви тут, естественно, не могло быть и речи. Это были трупы – мужской и женский, между ними метров десять усыпанного хвоей и листьями пространства. Леонид Федорович подошел ближе. Неестественная, вывихнутая поза мужчины напоминала китайский иероглиф. Шея явно сломана. Две огнестрельные раны в боку и груди. Кровища. В уголке широко открытого правого глаза копошился муравей, тщетно пытаясь выбраться наружу. Леонид Федорович поставил авоськи на землю, взял две длинные щепки, подцепил ими насекомого и отпустил гулять.

«Выбросили из дальнего поезда», – подумал он. Именно из дальнего, поскольку электрички и некоторые поезда, курсирующие по местным маршрутам, останавливаются в Конино и на этом участке еще не успевают набрать скорость. А мужчина, судя по тому, как далеко он закатился, летел под откос на полной крейсерской скорости не менее 100 каэмче.

Леонид Федорович обшарил его карманы, нашел безнадежно траченную кровью пачку сигарет и бумажку в пятьдесят долларов. Руки у Леонида Федоровича задрожали, от счастья он едва не расцеловал обезображенный труп. Так бешено, так невероятно ему не везло уже два с половиной года – с того самого ноябрьского утра, когда рухнула эта треклятая схема «Диамант»!..

Сигареты он выбросил, а деньги спрятал в самый дальний карман, предварительно осмотрев его на предмет дырок. Затем поспешил представиться второму трупу.

Это оказалась не женщина, а – девушка. Очень молодая и, наверное, красивая. Мертвая. Она лежала на боку, вытянув в последней агонии изящное длинное тело. Леонид Федорович совсем некстати вспомнил о своей бывшей супруге, Виктории, которая съехала к родителям при первых признаках приближающейся катастрофы и прихватила с собой все наличные, что хранились у них в квартире.

Он перевернул девушку на спину, откинул с лица спутанные темные волосы, чтобы рассмотреть получше. Тело показалось Леониду Федоровичу неожиданно податливым, мягким и даже… Боже праведный! Даже – теплым.