Андрей Воронин - Дальнобойщики

— А если он начнет отстреливаться? — возмутился невысокий крепыш в кожаной кепке.

— Закройся, Шкаф, — цыкнул на него Гарик. — Стреляй ниже, и все будет путем. Не волнуйся за свои яйца, они тебе ни к чему.

— Чего это?

— С такой мясистой задницей, как у тебя, быстро найдешь утешение.

Все, кроме Шкафа, дружно заржали.

— Да пошел ты!.. — обиженно огрызнулся тот, но больше ничего сказать не посмел, побоялся.

В банде существовала строгая иерархия, как в волчьей стае. Благодаря ей стоящий выше мог говорить и делать все, даже убить. А Гарик был вторым после Шилова и не менее жестоким и опасным.

Стас Шилов сверил время на своих золотых наручных часах с таймером на приборной панели.

— Через пять минут входим. Внутри могут находиться посторонние, их не трогать. Но, если станут вмешиваться, не жалейте. У Лысого из блатных остался только Колян. Он — волчара матерый. Зря не подставляйтесь. Мочите их всех.

— У Шилова могут быть и другие люди, — напомнил Гарик. — Мы не знаем, скольких ему удалось собрать.

— Да, — согласился Шилов. — Сколько их, мы не знаем, но они не представляют опасности. Однако пуля — дура. Я уже потерял троих, а двое под капельницей. Помните, вы мне нужны живыми.

Он снова посмотрел на часы.

— Все, пошли. Напоминаю, мне нужна только голова Шилова. На остальных мне наплевать.

Словно по сигналу, дверцы трех машин перед входом и той, что стояла на задворках, открылись и оттуда неторопливо, будто братва заскочила просто посидеть и опробовать фирменных пельменей, выбрались двенадцать человек. Трое зашли с черного хода. Остальные направились к главному. Во главе передового отряда из пяти крепких, спортивного вида парней двигался Гарик. За ним, шагах в десяти, в сопровождении двух телохранителей шел Шилов. В этот раз он лично руководил операцией, не столько не доверяя своим людям, сколько желая насладиться долгожданным зрелищем — смертью лысого ублюдка.

В закусочной в это время дня было безлюдно. В продолговатом, напоминающем подземный каземат зале сидели лишь несколько молодых людей, лениво потягивающих напитки, и парочка бальзаковского возраста. Никто из посетителей не обратил внимание на вошедших: бандитские физиономии не были здесь редкостью, к ним привыкли. Круглощекий и румяный, как свиная сосиска, бармен сразу заподозрил неладное, но выйти из-за стойки и кинуться к хозяину за помощью не решился: уж больно суровыми показались ему лица новых посетителей. Затаив дыхание, он полными от ужаса глазами смотрел, как они приближаются.

— Где? — подойдя к стойке, спросил Гарик у бармена и для пущей убедительности продемонстрировал из-под полы куртки ствол пистолета.

Маленькие пуговки глаз испуганно метались от одного бандита к другому, пытаясь пробить завесу непроницаемости. Но тщетно.

— Я не знаю. Клянусь! Не знаю. Его здесь нет.

— Где он?

— Я не знаю. Я не могу. Пожалуйста. — взмолился он, глядя на Гарика.

— Где лысый? — Гарик был неумолим.

— Наверху.

— Покажешь дорогу.

Подгоняемый сзади, бармен поковылял впереди, постоянно оглядываясь на бандитов. В этот момент ему, как никогда, захотелось провалиться под землю, убежать, но только не чувствовать на затылке тяжелые парализующие волю взгляды. Любой неверный шаг мог оказаться последним.

Они миновали зал и через дверь попали в узкий коридор. Зеленые стены, дрожащий свет лампы под потолком, истертые ногами от долгой ходьбы гранитные плиты на полу — все действовало угнетающе. Запахи острых приправ и жареного мяса, витавшие в воздухе, щекотали нюх. Где-то недалеко находилась кухня.

Поворот направо — и они очутились возле узкой лестницы, ведшей на второй этаж. Рядом с ней располагался высокий дверной проем. За ним была видна просторная, выложенная белой плиткой кухня. Трое или четверо поваров хлопотали у плит, готовя обед. За столиком в углу сидели двое: официант в красном жилете и бабочке и молодой парень в потертых джинсах и пепельного цвета пиджаке. Они потягивали пиво и вели меж собой разговор.

При появлении незнакомых людей они обернулись. На их лицах застыло удивление. Страшный момент, о возможности которого их предупреждали, наступил. Когда оторопь прошла, лицо парня в пиджаке исказилось. Он вскочил с места, опрокидывая табурет, и яростно крикнул:

— Падла, сдал!..

Затем выхватил из-под пиджака пистолет, направил на бармена и нажал на курок несколько раз подряд. Прогрохотали выстрелы. Две пули тридцать восьмого калибра, выпущенные с расстояния в несколько метров, с огромной силой ударили бармену в грудь. Тот рухнул на руки шедшему сзади Гарику. Брызги крови из ран попали бандиту в лицо, заливая глаза. Произошло короткое замешательство. Пока Гарик освобождался от трупа и стирал кровь с лица, дуло пистолета уже нацелилось в него. Двигавшиеся следом выхватили оружие, готовые в любой момент прийти на выручку, но в тесном коридоре не хватало места, чтобы развернуться. Широкая спина Гарика закрывала весь обзор, а оттолкнуть его в сторону никто не решался.