Ольга Гаврилина - Смерть на фестивале

– Соберись уже и начинай соображать! Под мостом-то что там у вас?

– Река… – еле выдавил из себя Консоли.

– Вот. Дошло, наконец?

– Я же только ночью смогу вернуться.

– Вот и хорошо. Надо, чтобы все спали уже. Хотя на фестивалях долго никого не уложишь. С другой стороны, и это неплохо. Не покажется ей особенно странным, что ты так поздно ее вызываешь. На таких мероприятиях совсем другой распорядок.

– А что сказать-то? – Продюсер совсем не мог сконцентрироваться. Казалось, что мозг плавится от напряжения и вытекает вместе с потом тоненькой струйкой вниз по затылку.

– Ну, это уже сам придумай. Я всех ваших киношных дел не знаю… Работу какую-нибудь предложи срочную.

– В принципе такое возможно… – промямлил Консоли.

– Вот видишь! Наконец-то голову подключил! – подбодрил его приятель. – А какая там река, глубокая?

– Да не очень, валуны проглядывают сверху.

– Так тебе остается только, чтобы она на них и попала! Но ты понимаешь, я надеюсь, что тебе надо все так представить, как будто она сама бросилась. Хорошо, что ты вовремя постарался, распустив слух об ее сумасшедшем смехе. Но если есть другие варианты, выкладывай, обмозгуем! Только не тяни, а то загремим оба в тюрьму.

– Вообще-то это идея подходящая. – Консоли в ужасе понимал, что другого выхода нет, но все еще не представлял себе, как он это сможет проделать. – Подготовиться надо, чтобы действовать наверняка.

– Правильно, – назидательно согласился Алессио. – Ты ее вызови на разговор, только не сразу на мост, а то как-то странно может показаться, а потом туда приведешь. Далеко это от гостиницы?

– Да нет, рядом.

– Вот видишь, как все само собой складывается.

Консоли удивляла выдержка Джакомелли, но и в его голосе проскакивали замаскированные нотки страха.

– Да уж, лучше не бывает. Мальчишка улизнул в неизвестном направлении, Ванесса, которая умудрилась его увидеть, разгуливает по Горску, – психанул продюсер и сорвался на фальцет. – А нас засадят за развращение малолетних!

– Не паникуй раньше времени, лучше организуй все и продумай. Я тебе советую еще и нож взять с собой или камень припасти.

– Я этими предметами все равно не смогу воспользоваться.

– А ты представь получше, что произойдет, если все раскроется, может, тогда и решишься!

Вся эта ситуация ужасала Консоли, и от одной мысли, что его – известного продюсера – обвинят не в каком-нибудь несчастном отмывании денег, а в педофилии, приводило его в такой бешеный мандраж, что он был готов на все, чтобы этого не произошло.

Консоли сделал все так, как сказал ему Алессио – тут же в обменнике аэропорта поменял евро на рубли, которых у него уже не осталось, чтобы расплатиться за обратную дорогу. Не стал регистрироваться на свой рейс, а, посмотрев расписание самолетов, наметил себе вылет на раннее утро, где было полно свободных мест. Он возвращался в такси, то и дело промакивая влажную шею бумажным платком и прислушиваясь к отчаянным ударам обезумевшего сердца.

За окнами мелькали темные странные пейзажи чужой страны, а смятенные мысли продюсера метались из стороны в сторону: «А что, если плюнуть на все к чертовой матери, оставить как есть и вернуться в Рим! Мальчик тихий, забитый, только начал по-итальянски говорить. Никакого труда не стоило убедить его, что это наша с ним тайна, и он выбран среди детей именно потому, что не такой как все, а гораздо умнее и послушнее. Казалось, что он даже гордился своим исключительным положением и ничего никому не рассказывал. Правда, тогда и рассказывать-то было нечего… И как он только умудрился сбежать! А что, если сейчас Алессио позвонит и сообщит, что он нашел пацана в моем винном погребе или где-нибудь в саду!» – Консоли украдкой погладил плоский бок мобильника. – Да нет, слишком много времени прошло. Да и Джакомелли не идиот, чтобы такую панику зря наводить!»

Он попытался восстановить в памяти передачи «Гиен», где раскручивались истории священнослужителей-педофилов. Все жертвы домогательств объявляли о перенесенном насилии спустя много лет, когда становились взрослыми. Он попробовал вспомнить, какое научное объяснение дал психиатр этому феномену, но так и не смог.

«Но даже если ребенок промолчит о том, что происходило у меня дома, полиция все равно обязана разобраться, как и по чьей вине ему удалось убежать из лагеря. А с новым министром внутренних дел все стало особенно строго! Хотя здесь я найду, что сказать в свое оправдание. Тем более что сицилийская полиция совсем не заинтересована раздувать это дело. Но если копнут поглубже и начнут опрашивать нашу киношную группу, доберутся до переводчицы… Тогда и всплывет эпизод с мальчиком в окне моей виллы, который подтвердит Ванесса!»