Татьяна Кирилюк: Синдром маркизы Помпадур

В кабинет модного и очень дорогого московского психоаналитика, Альбины Тураевой, вошла роскошная женщина. Красивая. Статная. Одета от кутюр. Походка модельная. Во взгляде уверенность.

Тураева с интересом посмотрела на пациентку, подумав: «Выглядит благополучной, но ждать не захотела, пришла не по записи, прилично переплатила за экстренный прием. Какие же у нее проблемы? Что ж, сейчас узнаем. Как там ее зовут?» – заглянула она в журнал и, вежливо улыбнувшись, пригласила, указывая на диван:

– Присаживайтесь, Светлана. Можно без отчества?

– Конечно, – ответила та, принимая предложение и элегантно закидывая ногу на ногу.

– Что вас ко мне привело? – спросила Тураева, изменяя привычке: обычно она говорила «слушаю вас».

Но в этой женщине было нечто такое, что даже именитый психоаналитик, сама Альбина Тураева, почувствовала себя ничтожеством и неудачницей. Энергия победителя заполнила ее пафосный кабинет. И энергия исходила от пациентки.

– Давайте так, – взяла инициативу в руки Светлана, – я говорю – вы внимательно слушаете. Затем наоборот: вы говорите, я внимательно слушаю.

Альбина опешила, но сказала:

– Давайте.

– Проблема моя состоит в том, что я хочу стать обычной среднестатистической женщиной. Я пробовала сама решить эту проблему, но столкнулась с препятствием: понятия не имею, что такое среднестатистическая женщина. Как она думает? Как ходит? Какие у нее вкусы? Какие манеры? Чем она интересуется и живет? Меня волнует только внешняя оболочка. Менять себя я не хочу. Моя задача – вписаться в московское общество так, чтобы меня приняли и не считали белой вороной. Я уже была на актерских курсах, не помогло. Вы сможете решить эту проблему? Я хорошо заплачу.

Светлана сделала паузу и с явным ожиданием смотрела на Тураеву, но та вопреки своей воле спросила:

– Я уже могу говорить?

– Да, я вас внимательно слушаю.

Альбина смущенно призналась:

– У меня нет длинной речи. У меня только вопросы.

– Задавайте, – решительно кивнула Светлана.

– Ваши близкие, родственники и друзья не могут вам послужить моделью обычной среднестатистической женщины?

– У меня нет родственников. Близких людей у меня тоже нет. Есть подруга, но и она понятия не имеет, что такое среднестатистическая женщина.

Альбина подумала: «Такой пациентки у меня еще не было. На первый взгляд абсолютно нормальная, без признаков невротических и психических отклонений».

– Выглядите вы потрясающе молодо, – сказала она, – но в анкете написано, что вам уже сорок лет. У вас были мужья и ребенок. Выходит, вы прожили обычную женскую жизнь.

Светлана, отрицательно качнув головой, возразила:

– Все совершенно не так!

– А как? – удивилась Альбина. – Как вы прожили эту жизнь, что не знаете обычных женских повадок? Чем вы всю жизнь занимались?

Ответ потряс Тураеву и смыслом, и откровенностью.

– Я всю жизнь убивала мужчин, – буднично произнесла Светлана и, спохватившись, добавила: – Не пугайтесь, я не преступница. Я недавно лишь поняла, что они умирали не сами.

У Светланы никогда не было мечты. Отец ее занимал высокую должность в крупной нефтяной корпорации. Семья процветала. Любые желания дочери исполнялись мгновенно. Впрочем, Светлана всегда была умной, серьезной, рассудительной девушкой и лишнего не желала. Она ощущала себя счастливой до тех пор, пока ее мать не ушла из семьи. Произошло это неожиданно и болезненно. Юная девушка вынуждена была выбирать, с кем остаться. Она осталась с отцом, посчитав мать предательницей.

Отец души не чаял в дочурке, так он ее называл, а еще звал мышкой и солнышком, принцессой и милым цветочком. Он был нежен, заботлив, осыпал Светлану подарками. Казалось бы, год без матери Светлана прожила безоблачно и благополучно. На самом деле это было не так. У Светланы появилась мечта – заветная мечта, чтобы мама вернулась, чтобы они все помирились и зажили прежней счастливой жизнью.

Смущало одно: отец не выглядел подавленным и убитым. Он был весел, бодр, энергичен, много шутил, с работы возвращался хоть и поздно, но всегда в приподнятом настроении. Из командировок он часто звонил такой радостный, что дочери становилось обидно. Порой Светлане казалось, что у отца выросли крылья сразу же, как мать ушла из семьи. Девушка убеждала себя: «Он сильный, не хочет показывать свои слабости» – и заводить разговор о мечте не решалась.