Линвуд Баркли - Опасный дом

– Да. Такой, например, вопрос: как Стюарт выбрал именно этот дом? Не иначе, Элдон свалял дурака и позволил ему заглянуть в список.

– Какой список? Почему ты вообще так завелся из-за этого дома?

– Не важно. То, что Стюарт там оказался, вина Элдона. Его прокол. Что-то тут не так.

– О чем ты?

– Вдруг там находился сам Элдон? В доме? Вечером он опоздал на нашу встречу.

Джейн прижала ко лбу ладонь и опустила голову.

– Послушать тебя, Элдон шлепнул собственного сына!

– Нет. Просто я не знаю, что произошло. А если Элдон был там, не сказав сыну, и они застали друг друга врасплох?

– Чушь! – усмехнулась Джейн.

– А если Элдон обворовывал меня?

– Как Элдон мог тебя обворовывать? Он же находился не в твоем доме, а в чужом. Получается, Элдон застрелил родного сына, а затем поехал на вашу встречу? По-твоему, Элдон из тех, кто на такое способен?

– Я разберусь. Обязательно.

Джейн отодвинулась от стола и встала.

– Желаю удачи. – Она направилась к двери.

– Подожди, – остановил ее Винс. Она замерла, не оборачиваясь. – Я просто хочу… Спасибо за осторожность. Грейс позвонила тебе, ты сообщила мне. Хочу, чтобы ты знала, что поступила правильно.

– Что еще мне оставалось?

– Все равно спасибо. Понимаю, как тебя злит, что ты в это ввязалась. Не люблю втягивать тебя в свои дела, но тут особый случай. Я подумал, что тебе Грейс расскажет больше, чем мне.

– Ты не любишь втягивать меня в свои дела? – воскликнула Джейн. – С каких пор? Как будто я раньше в них не участвовала! Скажешь тоже! Ты жил с моей матерью. Потом вы поженились. Я жила в твоем доме. Может, ты и не поручал мне похищать партии айпадов, но разве это значит, что я в этом не участвовала? Всякий раз, когда моя мать отвечала на телефонный звонок, у нее сердце уходило в пятки: вдруг тебя убили или посадили? Когда в нашу дверь стучали, первой моей мыслью всегда было, что это копы или кто-то с «пушкой» и с намерением высадить тебе мозги. Нечего извиняться за то, что мне пришлось ответить на звонок Грейс, это пустяк по сравнению с тем, как я жила столько лет.

Винс хотел что-то сказать, но промолчал.

– Я пошла. Уже поздно.

Он шагнул к ней.

– Джейн…

– Что еще?

– Сейчас… сейчас у меня нелегкие времена. Ты должна это знать.

– Да.

– В последнее время мы с тобой мало времени проводили вместе, но ведь у тебя своя жизнь, а у меня вся эта возня с врачом и…

– Который из врачей?

– Ладно, забудь. Тут такое дело, последние пару лет я пытаюсь начать работать по-другому, более творчески, что ли.

– Ну, по части творчества у тебя всегда был полный порядок, – усмехнулась она. – Угон груженых фур и шикарных внедорожников, переправка их за океан… Творчества хоть отбавляй!

– Больно хлопотно. Я уже не так молод, как когда-то был. А тут еще проблемы с поступлением наличности… Но я нащупываю новые пути.

– Думаешь, все это хоть немного связано с причиной моей злости на тебя? – бросила она.

Он не отвечал, просто ждал продолжения.

– Почему ты ее не навещал?

– Навещал! – обиженно возразил он.

– Целых два раза.

– Неправда, Джейн, ты сама знаешь, что это не так. Я регулярно приезжал к твоей матери в больницу.

– Только не в ту ночь. Куда ты тогда исчез?

– Я был в пути. Ехал к ней. Ехал!

– Правда? Тебя что-то задержало? Непреодолимые обстоятельства? Знаю я, где ты сидел: «У Майка». – Так назывался бар в Милфорде, где Винс проводил много времени. – Вздумал бы ехать в таком состоянии в больницу – сам угодил бы в отделение неотложной помощи.

– Ну, посидел «У Майка», велика важность!

– Чем же ты был там занят?

– Выпивал. Не знал же я, что это произойдет той самой ночью.

– Потому и не знал, что по нескольку дней не являлся туда. Иначе понимал бы, что дела совсем плохи. Знал бы, что ей оставалось совсем недолго. Я пыталась вразумить тебя, но ты затыкал уши и ничего не желал слышать.

Винс что-то промямлил.

– Что?

– Я не мог.

– Чего ты не мог?

– Видеть ее такой. Я просто… – Он запнулся и тяжело задышал, будто запыхался. – Я очень любил твою мать. Она была для меня всем. Мне было очень тяжело наблюдать, как она страдает, как ей с каждым днем становится хуже.

– А как тяжело было ей!

– Почему, по-твоему, я напивался «У Майка» в хлам? Для меня было невыносимо лишиться ее.

– Как ты себя жалеешь! Знаешь, о чем я столько лет не догадывалась? Что ты трус!

Взгляд Винса стал обжигающим, у него пылали щеки.

– Вот я это и произнесла. Трус и слабак! А ведь ты всю жизнь смотришь в глаза смерти. Лишить жизни – пожалуйста. А вот самому увидеть, что это такое, – тут тебя нет.