Елена Миллер: Омут, черти и тряпичная кукла

– Так и есть, – с нотками легкой усталости ответила ей та, другая Августина. – Я живу в тебе и знаю, на что похожи глаза изнутри!

– Пусть так, – немного подумав, согласилась Августина. – Но я уж, конечно, никогда не сломаю, ни одной из своих кукол! Они всегда очень добры ко мне, играют со мной и разговаривают…

Девочка не успела услышать то, что ей ответила та, другая Августина, потому что дверь детской комнаты быстро распахнулась, и на пороге появились две пары ног. Повернувшись к вошедшим, Августина увидела, что это папа и мама. Мамины ноги – тонкие и светлые, обутые в красивые туфли на высоком каблуке, стояли неподвижно, изящно отставив носки друг от друга. Папины ноги в широких темно-серых штанинах с остро отглаженными стрелками ровно стоять не могли никогда. Папины ботинки со скрипом переваливались с пяток на носки, совсем как игрушечное кресло-качалка плюшевого мистера Зайца.

– Ты не хочешь спуститься в гостиную, дорогая? – ласково спросил мамин голос. – Гроза может напугать тебя!

– Я помогу тебе принести вниз игрушки, – пророкотал папин голос. – Покажи мне, какие ты хочешь взять с собой!

Августина улыбнулась, глядя на то, как смешно папины ботинки перекатываются с пяток на носки:

– О нет, я останусь в своей комнате! Мне совсем не страшно! – поспешила ответить она. Девочку страшила перспектива провести весь вечер в гостиной у камина, под бдительным оком мамы и папы, голоса которых постоянно будут вмешиваться в игру и заставлять кукол испуганно умолкать прямо посреди самого интересного разговора….

– Нн-уу хорошо…. – нехотя протянул папин голос, и его ботинки два раза перекатились с пяток на носки. – Не хочешь ли ты, по крайней мере, чтобы мы зажгли тебе люстру. Скоро станет совсем темно!

– Прошу вас, не зажигайте люстры! – взмолилась Августина. – Я хочу, чтобы стало совсем темно и тогда я смогу включить свет в окнах кукольного домика!

Мамины туфли вопросительно повернулись в сторону папиных ботинок, возникла пауза и затем мамин голос ласково произнес:

– Хорошо, мы не будем мешать твоей игре, милая. Ты же уже большая девочка – тебе скоро исполнится семь лет, и ты пойдешь в школу.

– Да, мама, – прошептала Августина, с замиранием сердца глядя на то, как ноги родителей не спеша скрываются за порогом, и тяжелая дверь медленно закрывается за ними.

Девочка с замиранием сердца ждала, когда закроется дверь, вовсе не зря – у нее был большой секрет от папы и мамы. Этот секрет она держала в тайне и от доброй няни и от подружек. Даже любимой бабушке Августина ни разу не проболталась о том, что происходит в ее комнате, когда тяжелая дубовая дверь плотно закрывается над высоким порогом….

А происходило вот что…. Комната менялась до неузнаваемости. Если при ярком свете она была розовой, с большими нарисованными бантами на обоях, с цветным витражным окном, поделенным на ромбы, и высоким светлым потолком, то, погружаясь во мрак, она превращалась в Красную Комнату….

Если бы хоть одна живая душа знала о том, как сильно Августина любила оставаться одна в ЭТОЙ комнате! По мере того, как закрывалась дверь и свет от ярких ламп, включенных в коридоре, уменьшался и мерк, большие банты на обоях темнели и превращались в черные кресты.

Свет из окна преломлялся, и цветное отражение витража взмывало на потолок, деля его с той минуты на зловещую шахматную доску. По этой колеблющейся Шахматной доске скользили зыбкие тени, волнами пробегали неясные очертания странных существ – порождений мрака и страха!

Большой детский уголок, расположенный в центре комнаты наполнялся шорохами и невнятными тихими голосами….

По обеим сторонам необъятной игрушечной Железной дороги, витиеватыми зигзагами покрывающей ковер, вспыхивали и тут же гасли крошечные огоньки – семафоры.

Куклы, сидящие в высоких креслах и на диванчике перед накрытым к обеду столом, вдруг оживали, их глаза начинали блестеть и с любопытством всматриваться в полумрак комнаты….

Так случилось и сейчас. Комната наполнилась черными крестами, неясными тенями и невидимыми призраками…. За зловещим витражом гремела гроза. Влажно поблескивало клавишами старое пианино у окна, ноты рассыпались по его лаковому верху, и несколько листков упало на пол и теперь лежало рядом с кукольной коляской, в которой дремал синий мяч. Рядом с коляской на четырех крупных лапах стоял огромный мистер Медведь. На его широкой спине можно было сидеть, и даже кататься по комнате, потому что ко всем четырем лапам зверя были приделаны большие красные колеса….