Алексей Доброхотов: Вскормить Скрума

Колька ничего ему не ответил, но нашел в себе силы выстоять. Постарался не упасть в обморок. Не возражал и не спорил. На резкие выпады выдавал однословное, да, мол, виноват, случилось, исправляюсь. Он уже привык к подобным нападкам на свою беспутную жизнь и с годами выработал оптимальную линию поведения при разговорах подобного толка, действующую автоматически.

Он смирно стоял перед злобным оком деревенского начальства увешанный вертлявыми хвостиками, и проворный Скрум трудолюбиво выдергивал пушистыми лапками из его тела отвратительных червяков, как сорняки из грядки, выбрасывая их прямо на дорогу. Они падали на нее и черной извивающейся массой расползались в разные стороны, пропадая в темном мареве прогретой солнцем земли.

Наконец, бригадиру прискучило тиранить слабую, податливую жертву и он выдернул из толпы Ваську. Тот нехотя вышел, подчиняясь приказу, и стал, переминаясь с ноги на ногу, кратко пояснять остальным присутствующим чему нынче утром явился свидетелем. Пока он кряхтел и мямлил, темное, носатое, пучеглазое существо величиной со среднюю собаку вторично за этот вечер заслонило собой лицо мужика, отчего тот стал выглядеть нелепо и комично.

– Почему сразу ко мне не привел? – грозно вопросил Тукин, – Почему возле дома ошивался, когда тебе положено с утра находиться на пилораме?

Сосед как-то занервничал, промычал что-то насчет какой-то аварии, куска железа, застрявшего в бревне и сломавшейся дорогой фрезы. Из его груди брызнуло жидкое негодование, однако, вовремя накрытое ленивым носатым уродцем.

«Успел. Поймал», – пронеслось в голове Кольки. Он захотел поздравить с этим Ваську, но тут же услышал в своем левом ухе строгое:

– Молчи.

На место соседа вылез владелец страшилы, перекрученного как осиновое полено и с перекошенной козлиной мордой. Он стал монотонно трендеть о потерянном литре казенного спирта, о жульничестве и наглом попрошайничестве. Едва Треха перевел взгляд от скрума на лицо хозяина, так сразу узнал скучную физиономию Филипыча.

«У козела и скрум козел, – тут же отметил про себя Колька, – Надо же, как оба друг на друга похожи».

Взгляд невольно зацепился на знакомом уроде, лупастом, как придавленная сапогом жаба.

«Эту морду я сегодня уже лупил, кажется», – пронеслось в голове. Без особого труда тут же определился и владелец – агроном Макарыч. Тот как раз начал квакать что-то насчет уличного хулиганства и недопустимого поведения отдельных граждан в уважающем себя сельском сообществе.

«Всегда считали его жабой, – заметил Треха, – Правду сказал Скрум: они всегда были такими. И как я его сразу сегодня не признал?»

Несмотря на всю пугающую фантасмогоричность происходящего, общее действие понемногу начало мужика забавлять. Он с детства отличался подвижным и озорным характером. Долго оставаться в одном состоянии не мог. К переменам привыкал быстро. В незнакомой обстановке осваивался сразу. Довольно скоро преодолев волну первого страха, он вышел из шока, и теперь ему стало даже интересно угадывать по уродливой внешности странных созданий личности их владельцев. Он так этим увлекся, что Скрум вынуждено его одернул.

– Нас могут услышать, – прошептал он, – Быть осторожнее. Грум близко.

– Грум? Какой такой грум? Кто это тут грум? – заинтересовался Колька.

– Вот Грум, – Скрум указал воздушной лапкой в сторону бригадира.

«Всегда считал его обезьяной, – подумал мужик, – Обезьяна и есть. Сказать кому – не поверят. А кому сказать то? Другие не чище».

Когда желающие выступить с обличительными речами по злободневному вопросу дня отговорили, Тукин велел перейти ко второй части собрания, опытно-познавательной. Для чистоты эксперимента Степаныч выкатил три пол литровые бутылки самогона. Экспертная комиссия в составе бригадира, агронома и самого производителя сняла пробу зелья и засвидетельствовала отменную чистоту продукта. Затем поочередно доверху наполнили три граненых стакана и выставили на бордюрчик перед испытуемым.

– Покажи им, как ты это того этого можешь, – толкнул в бок сосед, – Они все не верят. Я за тебя болею. Давай их, соседушка, сделаем.

– Чего не верят? – поинтересовался мужик.

– Ну, что ты того этого… Ну, как днем. Не опьянеешь, – уточнил Васька, кивнув на полные стаканы.

– А если я не хочу, – неожиданно заявил Колька.

– Вот. Что я вам говорил! Он жулик, – тут же воскликнул фельдшер.

Вперед выдвинулся бригадир. Сверкнул кровавыми глазами и тихо молвил: