Эмили Локхарт: Настоящая ложь

– Но я совсем на тебя не похожа.

– Не имеет значения. У них новый старший официант. Он не заметит подмены. Это важное мероприятие. Самое главное – проследи, чтобы меня отметили в списке.

– Поняла.

– И убедись, что тебе заплатят, прежде чем уйдешь. Двадцать баксов за час, наличными, плюс твои чаевые.

– Деньги я оставлю себе?

– Половину, – сказала Лита. – В конце концов, это моя работа.

– Три четверти, – твердо произнесла Джул.

– По рукам. – Лита полезла в телефон и записала данные на клочке бумаги. – Школа Гринбрайар в Верхнем Ист-Сайде. Доедешь на автобусе до метро, там сядешь на зеленую ветку.

– А что за мероприятие?

– Прием для спонсоров школы. – Лита легла обратно в постель, боясь пошевелить головой. – Я больше не буду пить, никогда. О, чуть не забыла, ты должна быть в черном платье.

– У меня ничего такого нет.

Лита вздохнула.

– Возьми у меня в шкафу. Тебе дадут фартук. Нет, не то, что с кружевом. Оно только что из химчистки. Возьми хлопковое.

– Мне и туфли нужны.

– Боже, Джул.

– Извини.

– Надевай каблуки. Так больше чаевых получишь.

Джул с трудом влезла в туфли. Они ей были малы, но она решила, что потерпит.

– Спасибо.

– Половину чаевых тоже отдашь мне, – сказала Лита. – Это мои лучшие туфли.

Джул впервые в жизни надела такое красивое платье. Из плотного хлопка, с квадратным вырезом и широкой юбкой. Она удивилась, что в гардеробе у Литы нашлась такая элегантная вещь, но Лита сказала, что купила его по дешевке на распродаже.

Джул вышла на улицу в платье и кроссовках, а туфли Литы лежали в сумке. В густом воздухе плыли ароматы душного Нью-Йорка начала лета: запахи мусора, нищеты и амбиций.

Она решила прогуляться по Бруклинскому мосту. На зеленую ветку подземки она могла сесть и со стороны Манхэттена, избежав пересадок.

Солнце сверкало, когда она двинулась в путь. Впереди маячили каменные башни. Джул смотрела, как бороздят гавань лодки, оставляя дорожки следов на воде. Статуя Свободы возвышалась могучим зеленым исполином.

Как странно, что чужое платье заставило ее почувствовать себя особенной, не похожей на прежнюю Джул. Ради этих новых ощущений, волшебного преображения, осознания того, что она, красивая и молодая, пересекает знаменитый мост на пути к большому будущему, Джул и приехала в Нью-Йорк.

Она никогда не испытывала такого душевного подъема, как этим утром, когда поняла, какие безграничные возможности открываются перед ней.

Третья неделя июня 2017 года

Кабо-Сан-Лукас, Мексика

Спустя почти год, в гостинице «Кабо Инн», в пять утра, она поплелась в ванную, плеснула в лицо холодной воды и подвела глаза. Почему бы и нет? Она любила макияж. Да и время позволяло. Она выровняла кожу лица тональным кремом и пудрой, положила на веки дымчатые тени, ресницы подкрасила тушью, а губы – почти черной помадой, поверх которой нанесла блеск.

Она втерла в волосы гель и оделась. Черные джинсы, все те же ботинки, темная футболка. Одежда, совсем не подходящая для мексиканской жары, зато практичная. Она упаковала чемодан, выпила бутылку воды и вышла из номера.

Ноа сидела в коридоре, прислонившись спиной к стене, с чашкой дымящегося кофе в руках.

Ждала.

Щелкнул замок двери. Джул замерла.

Черт.

Она-то думала, что уже на свободе или почти на свободе. Но теперь ей снова предстоял бой.

Ноа выглядела уверенно, даже расслабленно. Она так и сидела, прижимая колени к груди. Стараясь удержать хлипкую чашку с кофе.

– Имоджен Соколофф? – произнесла она.

Постой-ка. Что?

Ноа принимала ее за Имоджен?

Имоджен, конечно.

Ноа пыталась завоевать симпатии Джул Диккенсом. Больным отцом. И бездомными кошками. Она знала, что вся эта чепуха позволит втянуть Имоджен Соколофф в разговор.

– Ноа! – воскликнула Джул, улыбаясь и снова переходя на Би-би-си инглиш. Она стояла, прижимаясь спиной к двери. – Вау, ты меня удивила. Не могу поверить, что ты здесь.

– Я хочу поговорить с тобой об исчезновении некой Джульетты Уэст Уильямс, – сказала Ноа. – Ты знаешь девушку с таким именем?

– Прошу прощения? – Джул сдвинула ремень сумочки так, чтобы она не сползала с плеча.

– Можешь убрать акцент, Имоджен. – Ноа медленно встала, стараясь не расплескать кофе. – У нас есть основания полагать, что ты пользуешься паспортом Джульетты. Улики указывают на то, что ты инсценировала собственную смерть в Лондоне пару месяцев назад, после чего перевела свои деньги на ее счет, присвоила себе ее имя – возможно, при участии самой Джульетты. Но с тех пор никто не видел ее вот уже несколько недель. Ее следы затерялись вскоре после вступления в силу твоего завещания, пока ты не начала использовать кредитные карты на ее имя в «Плайя Гранде». Звучит знакомо? Могу я взглянуть на твои документы?