Алан Брэдли - Сэндвич с пеплом и фазаном

— Ты знаешь, что позже поплатишься за это, — сказала мне ван Арк, когда мы отошли по коридору на достаточно большое расстояние.

— За что? — спросила я.

Она не объяснила, и мы продолжили быстро идти.

— Я привела новенькую, мисс Баннерман.

Ван Арк замолчала, придерживая дверь.

Я чуть не лишилась чувств, когда учительница обернулась. Разумеется, это было то самое сказочное создание с лицом милого эльфа! Неземное создание, самое подходящее место которому — на листе наперстянки, где она бы пила росу из наперстка.

— Входи, Флавия, — сказала она. — Мы тебя ждали.

Флавия? Неужели убийца (оправданная) Милдред Баннерман знает мое имя?

Боюсь, первый раз в жизни я потеряла дар речи, но сердце мое пело.

— Входи, Флавия, — повторила она, и я вошла в класс, как зомби.

Не стоит и говорить, что я оказалась центром внимания, чего терпеть не могу. Все девочки открыто пялились на меня, и я сочла разумным смотреть на них в ответ точно так же. Они вызывали у меня такое же любопытство, какое я у них.

Кто, например, эта остроносая девочка в дырявых колготках? Кто эта толстушка с приятным лицом и обгрызенными ногтями? А кто эта девочка, которая так внимательно смотрит на меня из дальнего угла кабинета? Если бы я не знала, что это невозможно, я бы решила, что она держит на меня застарелую обиду.

А эта девочка посреди класса, лопающегося от любопытства, которая так усердно игнорирует меня? Я мысленно взяла ее на заметку, внимательно отмечая детали: маленький рот, маленький нос и глубоко посаженные глаза; длинные черные волосы и общее впечатление самоуверенности, как будто она — богатая путешественница, делающая покупки на рынке, а вокруг — нищие в лохмотьях.

Сделав отметку в том, что я приняла за классный журнал, мисс Баннерман ушла из кабинета, чтобы провести урок в пятом классе, а вместо нее явилась седовласая женщина, которую я заметила во время завтрака. Я оказалась права, она — учительница французского.

Когда она вошла в кабинет, все девочки встали, и я вместе с ними.

В течение следующего часа мисс Дюпон — как ее зовут, я узнала позже — все время чирикала, задавая бессмысленные вопросы и с умным видом кивая в ответ на бессмысленные ответы. Я ни слова не понимала из их болтовни, но поскольку она обращалась к каждой девочке по имени, время было потрачено не совсем зря.

— Фла-в и-я, — наконец пропела она, неправильно поставив ударение в моем имени, и добавила какую-то непонятную чепуху. Я изучала свои ногти, делая вид, что не услышала.

— Elle est tres timide [7] Она очень робкая (фр.). , — сказала она классу, и все, кроме меня, покатились со смеху.

Я чувствовала себя тупицей.

Какая прекрасная идея пришла в голову моим предкам, когда они покинули Францию во времена Вильгельма Завоевателя, подумала я; в противном случае меня бы с младенчества учили говорить через нос.

А какую бесполезную чушь заставили повторять этих девиц!

«Карл у Клары украл кораллы, Клара у Карла украла кларнет. Клара строго карала Карла за кражу коралла».

Я поняла, о чем речь, только потому что ван Арк потом мне рассказала.

Прискорбно!

Не стану рассказывать о том, как прошел остаток сегодняшнего утра, замечу только, что мне было неуютно. Как я уже сказала, ненавижу быть центром внимания, однако в то же время я терпеть не могу, когда меня игнорируют.

Как я мечтала о том, чтобы кто-нибудь постучал в дверь и объявил, что инспектор Грейвенхерст желает проконсультироваться у меня.

Не то чтобы он мог это так сформулировать, конечно же. Нет, он был бы более сдержан.

«Инспектор Грейвенхерст передает наилучшие пожелания, — сказали бы мне, — и умоляет мисс де Люс удостоить его своей помощью» . Нет, «своей драгоценной помощью» .

Или « бесценной помощью».

Интересно, в Канаде до сих пор в ходу подобная галантность? Что-то я сомневаюсь. В наши дни даже в Англии, судя по моему опыту, полиция скорее пошлет тебя за чашкой чаю или, когда они наконец начнут соображать, выжмут тебя как лимон, перед тем как приписать все заслуги себе.

Жизнь несправедлива. Просто жизнь несправедлива, и не надо забывать об этом.

Перед моим отъездом из дома тетушка Фелисити подарила мне маленькую записную книжку в кожаной обложке и маленький выдвигающийся карандашик, хитро спрятанный в золотом распятии, которое я носила на шее.

«Даже варвар дважды подумает, перед тем как тронуть это », — сказала она тогда.