Александр Кондратьев - Образ зверя

Урс шел в церковь за утешением и искуплением. Только там он чувствовал: есть еще шанс обойти пропасть, которая пролегла между ним и всем миром. Но стоило вырваться из священной духоты, из благочестивого полумрака, как в каждом шаге он снова слышал звук удара, в щелчках затекших колен – хруст переломанной кости.

Сколько еще он сможет этим заниматься?

В дверях он притормозил, пропуская пару – мужчину и женщину, оба чуть старше Урса. Мужчина опасливо кольнул борца взглядом, наклонился к своей спутнице, что-то прошептал, закончив нервным смешком. Спутница быстро глянула на Урса, тихо рассмеялась. Наверное, насмехаются над моей несуразной фигурой, подумал Урс. Косая сажень в плечах, маленькая голова – очень смешно. Урс не обижался. Одно небольшое усилие, и весельчаки уже никогда не смогут улыбаться. Какое медведю дело до волчонка, тявкающего вслед. Сила – мать терпимости.

Урс ввалился в темный зал, теплый и душный, наполненный запахом ладана. Всюду – парочки, как будто они сюда на свидание ходят. Наверное, так оно и есть. Урс увидел нескольких влиятельных чиновников под руку с молодыми женщинами. Выгуливают своих куколок, выставляют напоказ, как дорогую вещицу.

Свободных мест почти не было. Урс присел на край скамейки у входа. Он пытался сосчитать прихожан, но все время подходили новые люди, и Урс сбился со счета.

Рядом с ним тоже сидела парочка; эти – чуть помоложе. Оба безразлично глянули на Урса и продолжили беседу полушепотом. Урс подумал о Лизе: могли бы они быть вместе, вот так, как все остальные? Ходить в церковь, за покупками, потом – домой, вместе готовить ужин? Идиллия. Вот только что дальше? Смог бы он забыть, чем она занималась? Смог бы завязать с боями? Урс только усмехнулся в полутьме.

Люди вокруг не выглядели встревоженными. Наоборот, казалось, все пребывали в каком-то праздничном, радостном возбуждении. Как будто на днях не погас экран – главная реликвия Сердца и символ их веры.

К кафедре подошел священник – гомон стих. Святой отец поздоровался с паствой и начал проповедь. Снова про последние времена, снова – о гневе Божьем. Погасший экран – знак, что чаша его терпения преисполнена. Когда проповедь закончилась, все начали петь, чтобы вымолить прощение, и Урс пел вместе со всеми. Удивительный миг единения с незнакомыми людьми. Общая вера, искренняя или лицемерно выставленная напоказ, объединила богатых и бедных, старых и молодых. Урс пел, и ему чудилось, что его душа тянется изо рта вслед за звуками песни – вверх, к потолку, к небу, к богу – чтобы соединиться там с душами всех присутствующих и тех, кто был до них.

Молитва закончилась огорчающе быстро. Люди встали, потянулись к выходу. Несколько человек задержались у кафедры, о чем-то тихо заговорили со священником. Наверное, об экране – о чем еще сейчас можно говорить? Урс заметил радостные улыбки на лицах тех, кто задавал вопросы. Видимо, священнику удалось их успокоить.

Урс слышал: когда экран погас, на нем появились какие-то цифры. Он очень этим заинтересовался, но никто толком их не запомнил. Говорят, в интерлинке появились фотографии, но власти сразу же их удалили. Урс предлагал знакомому бармену деньги за информацию – бармены знают все на свете, – но тот только отшутился.

Урс сидел на месте, пока зал не опустел окончательно. Потом грузно поднялся, зашагал к кафедре. Священник перебирал какие-то бумаги, из-под очков поглядывая на Урса.

– Здравствуйте, святой отец! – Урс приветственно кивнул головой.

– Здравствуй, Руслан! – улыбнулся святой отец и наклонил голову, разглядывая борца.

– Урс, – поморщился костолом. – Пожалуйста, святой отец, зовите меня Урс. Я не чувствую себя Русланом.

– А я не чувствую себя святым, – улыбнулся священник.

Урс хмыкнул, священник хохотнул в ответ.

Борец сунул руку в карман и вытащил оттуда увесистую пачку денег, перетянутую резинкой, бахнул рукой по кафедре.

– Пятьдесят тысяч. Как обычно.

– Ну-ка, ну-ка.

Сощурив глаз, священник быстро и тщательно пересчитал деньги.

– Эх, Руслан, Руслан! – протянул святой отец. – Нехорошо обманывать старика! Здесь пятьдесят пять. Или ты считать разучился?

Священник хитро улыбнулся, указательным пальцем поправил очки на переносице и погрозил борцу.

– Это вам, – осклабился Урс. – В благотворительных целях.

– В благотворительных, значит. Это хорошо! Это правильно! – Одно быстрое, едва различимое движение, и пачка денег исчезла в складках одежды. – Ну пошли тогда. Заслужил. – Быстро добавил: – Пальто оставь здесь, пожалуйста.