Линкольн Чайлд - Багровый берег (ЛП)

Прикрыв рукой фонарь, Пендергаст проскользнул внутрь, легко притворив за собой пластину. Выключив свет, он присел на лестницу, внимательно прислушиваясь к окружающему пространству: рокот прибоя здесь стал приглушенным, а из самого подземелья не доносилось ни единого звука, однако повсюду витало зловоние смерти и тления, слегка прикрытое слабым запахом горящего воска.

Он достал свой «Лес Баер» и снова прислушался. И снова — ничего.

Включив фонарик, Пендергаст осмотрел лестницу и увидел явные признаки того, что по ней недавно ходили, а именно песок, влагу от шторма, и частичный — но четкий — отпечаток голой ноги. В очередной раз он почувствовал глубокое беспокойство: след служил неопровержимым свидетельством того, что он упустил важные улики. Но даже сейчас, когда он анализировал эти самые доказательства в своем уме, то не мог прийти к объяснению внезапного появления в Эксмуте чудовищного босого серийного маньяка. Еще возникал вопрос, почему этот маньяк выбрал именно этот момент, чтобы выпустить свою ярость на город.

Внутри Пендергаста затаилось глубокое беспокойство о безопасности Констанс, в то время как он спускался по лестнице и продвигался вперед, скользя по туннелю подобно кошке. Резьба, как старинная, так и свежая — пиктограммы, рисунки демонов, символы, странные фразы на латыни — все это смешалось в один причудливый орнамент на стенах, мимо которых он проходил.

А затем он услышал нечто: животный рокот, и свистящую, получеловеческую речь. Пендергаст застыл, прислушиваясь, стараясь разобрать слова, хотя звук и искажался лабиринтом туннелей. Следом раздался голос, умоляющий и невнятный, снова слишком нечеткий, чтобы разобрать слова или даже пол оратора.

Звероподобный рев эхом разнесся по туннелям. Следом прокатился еще один рев, а затем, в ответ, разумный голос — умоляющий, сначала тихо, а затем все громче и громче. Вскоре речь оборвалась раскатистым, искаженным от ужаса и боли криком.

Пендергаст сорвался на бег. Туннель разделился, и он выбрал правую развилку, двигаясь в направлении, откуда, как ему показалось, пришел звук. Но в туннеле возникла еще одна развилка, и он снова выбрал то же направление, только чтобы обнаружить, что оказался в тупике. Он вернулся назад по собственным следам, и в этот момент раздался второй ужасный крик. Сейчас Пендергаст мог сказать, что это был мужской голос, но сквозивший в нем ужас оказался настолько глубоким, что его владельца никогда невозможно будет распознать.

Но где же Констанс?

Агент повернул в еще один проход, и тут луч его фонаря отразился от огромной лужи крови. Он направил фонарь чуть выше и наткнулся на два трупа, лежащих на спине с вывихнутыми конечностями и широко раскрытыми глазами. Пендергаст без труда опознал их обоих как жителей Эксмута: один из них был рыбаком, который отвез Констанс в полицейский участок, другого он видел лишь однажды вечером в баре гостиницы. Оба были разорваны на части самым ужасным и жестоким способом. Кровавые следы голых ног цепочкой тянулись прочь от месива. Пендергаст осмотрел с фонариком всю сцену убийства. Воистину, она рассказывала ужасную историю.

А затем, как бы подчеркивая этот ужас, свежие звуки пытки и боли прокатились по туннелям.

Констанс Грин на ощупь продвигалась вдоль гладких стен туннеля, которых касалась обеими руками. Она оставила позади себя тусклый свет, и теперь скрывалась в глубокой темноте. Ее руки все еще были скованы, но ее стилет снова лежал в кармане платья. Звуки жуткой агонии и пытки продолжали эхом проноситься по туннелям. Констанс видела и слышала много неприятных вещей за всю свою долгую жизнь, но мало что из этого было настолько же отвратительно, как то, что, очевидно, сейчас происходило позади нее.

Все крики наконец-то стихли, потому что Гэвин, видимо, потерял сознание. Она снова сосредоточила свое внимание на насущной проблеме — вырваться из этой адской дыры и сбежать от безумного существа, которое ее преследовало. Она надеялась — хотя здравый смысл и подсказывал ей малую вероятность этого — что мог существовать второй выход в дальнем конце туннелей. Если его нет, то, возможно, найдется место, где она могла бы спрятаться и дождаться возможности ускользнуть отсюда.

Когда она углубилась в подземный комплекс, зловоние несколько рассеялось, сменившись земляными запахами грибов, плесени и сырости. Проблема заключалась в том, что она потерялась в темноте этой неизвестной сети туннелей и не знала, как вернуться тем же путем, которым она пришла. Но тьма не пугала ее — Констанс привыкла к ней, и в некотором смысле даже находила в ней успокоение — и она чувствовала уверенность в своей способности сливаться с темнотой, становиться единым целым со стенами. Со временем дезориентация также изменится на знание... если ей будет даровано это самое время.