Линкольн Чайлд - Багровый берег (ЛП)

В гуще сражений в Ираке Ривера испытывал хаотичный, коллективный ужас, при котором события мелькали настолько быстро и сумбурно, что потом никто не мог сказать точно, что на самом деле произошло. Казалось, что нечто подобное наблюдалось и здесь. Выжившие не могли предоставить надежных сведений, заслуживающих доверия, хотя их воспоминания оказались удивительно последовательными в определенных вопросах. Если б только можно было найти того, кто бы хорошо и внимательно рассмотрел убийцу…

И вдруг, как по заказу, Ривера услышал крик. Из-за дома появилась пошатывающаяся фигура мужчины — не совсем пьяного, но и не совсем трезвого — с диким взглядом. Он кричал и размахивал руками. Заметив Риверу, мужчина бросился к нему, раскинув руки, и прежде чем Ривера успел отреагировать, незнакомец в панике обнял его так сильно, как может только утопающий сжимать своего спасителя.

— Слава Богу, слава Богу! — кричал он. — Это конец света. Демоны вырвались из ада!

Удивительно, но, несмотря на всю подготовку Риверы и быстроту реакции, в порыве отчаяния этот мужчина сбил его с ног.

Два члена команды спецназа подоспели на помощь к Ривере и не без труда оторвали от него мужчину, а затем прижали его к земле. Он продолжал вырываться и кричать.

Ривера поднялся, а затем склонился над ним, пытаясь говорить спокойным голосом.

— Как вас зовут?

В ответ последовала лишь новая порция крика.

— Разве это имеет значение? — безутешно воскликнул мужчина. — Настал конец света! Теперь ни у кого не будет имен!

Ривера наклонился ближе и обхватил лицо мужчины руками.

— Послушайте, я здесь, чтобы вам помочь. Меня зовут лейтенант Ривера. Как ваше имя?

Мужчина начал понемногу выходить из состояния бессмысленной паники. Он посмотрел на Риверу, глаза в глаза, пот струился по его лицу.

— Это не конец света, — продолжал спокойно Ривера. — Я хочу, чтобы вы выслушали меня. Вы меня слышите? Кивните, если вы понимаете меня.

Мужчина продолжал пристально смотреть на него и, наконец, кивнул.

— Назовите мне ваше имя, пожалуйста?

Послышался хрип.

— Бойл.

— Мистер Бойл, вы ранены?

Мужчина покачал головой.

— Что вы видели?

Он начал дрожать.

— Слишком много...

— Расскажите мне.

— Это был… демон.

Ривера сглотнул.

— Не могли бы вы описать нападавшего?

— Оно... он... шел по улице... Он бежал... Без единого звука. Он только говорил одно и то же снова и снова...

— Что он говорил?

— Что-то вроде «сын, сын»... Он был ужасным, огромным, ростом семь футов. У него была морда собаки. Гнилые зубы. Он был голый. С ужасной желтой кожей. И он вонял. Он вонял, как дерьмо.

— Голый? В такую погоду?

— Да. И... у него был хвост.

— Хвост? — это слово принесло разочарование. Новый свидетель, похоже, будет таким же бесполезным, как и все остальные.

— Ужасный хвост, не похожий на настоящий: он извивался за ним, как змея. И у него были руки, гигантские руки, которые разрывали людей, как будто они были не более чем... — его охватил сильный приступ дрожи. — О, Боже... Боже!

Ривера покачал головой и выпрямился.

— Отведите этого мужчину к машине скорой помощи. Он не в себе.

Пистолет Гэвина отлетел в сторону, когда существо схватило его за руку и с рычанием потянуло к себе, сильно сжимая при этом запястье. Послышался слабый хруст сухожилий. Гэвин скривился от боли, но не закричал, он продолжал смотреть на своего мучителя, как будто находился в шоке.

Констанс оставалась по-прежнему неподвижной.

«Так это», — подумала она со странной отстраненностью, — «и есть Моракс. Демон». И все же он был человеком — хотя бы его б о льшая часть. Высокий мужчина с ужасно деформированным лицом: морда с выдвинутой вперед челюстью и торчащими зубами, выступающими из-за бесформенных губ, и покатый лоб с массивным стреловидным гребнем, который поднимался, как костяной ирокез над его вытянутым черепом. Его землистого цвета кожа была пропитана грязью и отдавала желтизной, усеянная множеством гнойников, струпьев и крошечных шрамов, а его глаза имели глубокий оранжево-коричневого оттенок. Тело существа было жилистым и мускулистым. Одежды на нем не было — это лысое подобие человека оставалось совершенно нагим, а его зловоние мигом заполнило всю алтарную комнату.

Но хвост — хвост — был тем, что больше всего привлекло внимание Констанс. Это был не типичный хвост животного, а скорее длинная веревка из розовой плоти — сейчас совершенно обмякшая. Ее дубинообразный конец ощетинился тонкими волосками. Вопреки словам Гэвина, в этом хвосте не было жизни, он просто тащился за Мораксом, как вялая парализованная конечность.