Нэнси Холдер - Багровый пик

Безумный мозг Дома гнил, а ночь укрыла луну своими крыльями, украсив полы изящным рисунком. В подвале танцевали Мертвые головы, потому что там было холодно и потому что там было темно. И потому что они были голодны.

Им хотелось бабочек.

#

Часы пробили двенадцать раз, и Эдит сонно пошевелилась посреди потертой роскоши голубого постельного белья.

Опять раздался какой-то шум, и она приоткрыла один глаз. Кто-то опять тихонько плакал. На этот раз она была в этом уверена. Она повернула голову на сторону Томаса, но его в постели не оказалось.

Опять всхлипывания, немного хриплые и чуть слышные. Женщина медленно оглянулась вокруг. Казалось, что в комнате идет лихорадочная работа: она увидела тени и попыталась понять, кому они принадлежат; везде вокруг себя она видела лица и руки и пыталась убедить себя, что это всего лишь стулья и ее новая пишущая машинка, да каминные щипцы, да чайные принадлежности. Но кровь в ее жилах похолодела, когда она опять вспомнила о чернолицем фантоме в особняке Кушингов. Он и сейчас стучался в ее сознание и требовал впустить его. Она отказывалась, не хотела о нем думать, а в ее подсознании твердо укоренился ужас, который так и не покидал ее после той ночи в детской. Он только иногда затихал, ожидая своей очереди.

– Томас? – позвала Эдит. Может быть, это он плачет? Она теперь ясно слышала, что это был именно плач, и тут Эдит вспомнила, каким грустным становился несколько раз Томас после того, как они появились в Аллердейл Холле. Англичанин – да к тому же баронет голубых кровей – не может показать свою слабость перед новой женой, поэтому будет всячески прятаться.

Тут Эдит услышала шаги, и дверь в спальню осторожно открылась. Она села на кровати. Снаружи никого не было – болтающаяся дверь была еще одним примером упадка, в котором находился Дом. Так подумала женщина, закрывая ее.

Она опять открылась, на этот раз с медленным и долгим скрииииииипом. Спина Эдит похолодела, и она отступила на шаг. Потом, собравшись с мужеством, сделала шаг в коридор. Ее щенок, который спал рядом с камином, вышел вместе с ней. И она вспомнила о его красном мячике и звуках, которые доносились из спальни, когда она принимала ванну. И о женщине в лифте.

И о Доме, который дышит.

#

Оно наблюдало.

Держа в руках канделябр, новобрачная вышла в холл в сопровождении скачущей вокруг нее собаки, которая уже давно должна была умереть.

Когда любопытство переходит в ужас? На этот вопрос еще предстояло ответить, хотя в стенах Аллердейл Холла его задавали несчетное количество раз.

Пол был холодным, как в крипте [22] Крипта – в средневековой западноевропейской культуре одно или несколько помещений, расположенных под алтарем. , а оконные переплеты и плитка тонкие, как гробовые доски. Сверху смотрели портреты. Статуи были неподвижны, пока на них никто не смотрел. А потом… это что, просто игра света?

Бабочки потрясли, потрясли крыльями, а потом нырнули вниз. Какие же они голодные.

Прямо перед новобрачной из-за угла показалась скрюченная и спотыкающаяся тень. Она знала здесь каждую тропку. Всегда так было. На то, что она так странно двигалась, была своя причина. Может быть, новобрачной интересно будет узнать ее сегодня.

Но, нет. Она ее пропустила. Не увидела.

Или не смогла увидеть ?

Эдит продолжала скользить по коридору. С распущенными светлыми волосами и в белой ночной рубашке она сама напоминала привидение. Как будто она уже давно принадлежит Аллердейл Холлу. Или скоро будет принадлежать.

С грохотом захлопнулась дверь.

Новобрачная дернулась от неожиданности и с трудом сдержала крик. Потом она замерла на месте, пытаясь определить источник звука и найти в этих звуках хоть какую-то логику. Наверное, она подумала, что дверь захлопнул ее муж. Но позвать его она не могла. Страх сжимал ей горло. И она не хотела привлекать к себе внимание.

Любопытство, переходящее в ужас.

А может быть, она все еще уверена, что дверь открылась потому, что дерево рассохлось, а петли проржавели; что, как и в случае с лифтом, все работает кое-как из-за влаги и старости? Скрипы и стоны, занавеси, снегопад и Дом, который дышит. А еще в нем водятся крысы.

В холл проник лунный свет – это она открыла одну из дверей, которые выходили в него. Свеча Эдит нетвердым светом осветила помещение за порогом. Мебель была закрыта кусками материи, пыльный камин – заполнен пеплом. На каминной полке стоял канделябр, окутанный толстым слоем паутины. Перед вазой с засохшими розами стояли два хрустальных бокала.