Айдар Ермеков - По следам Землекопа. Историческая повесть

Кусмангалиев с благодарностью пожал мужчине руку и отправился в свою сторону.

В кабинете полковника Сагинадзе царила тишина. Слышен был лишь поднявшийся к вечеру ветер и стук капель дождя о стекло, сквозь который отчетливо пробивалось ровное биение маятника настенных часов. По обеим сторонам массивного стола, не нарушая безмолвия, сидели капитан Кусмангалиев, капитан Кобрисов старший лейтенант Зуев и лейтенант Захаров.

Заложив руки за спину, Сагинадзе долго смотрел в окно и задумчиво молчал, абсолютно не торопясь выслушивать доклады подчиненных. Словно бы не было никакой спешки в их работе по обнаружению и ликвидации диверсионной группы.

Обычно полковник не имел привычки погружаться в собственные мысли перед разговором с подчиненными. Все вопросы он обдумывал заранее и не терпел скоропалительных и безосновательных ответов. Но в этот раз было похоже на то, что он не имел никакого желания начинать разговор.

– Опять дождь. От того и поясница ныла весь день, – сказал наконец прервав свои раздумья, полковник. – Ну, что там у вас?

– Сторож рассказал про каких-то пьяных молодых людей, крутившихся за воротами незадолго до взрыва, – начал доклад Жанысбек. – Якобы ругались матом, хулиганили. Предполагаю, что они просто отвлекали внимание старика, а в это время кто-то готовил поджог. Такой сюрприз может произойти в любом месте.

– Где ж нам взять людей на обеспечение охраны всех таких объектов? – задумчиво спросил Сагинадзе, затем сам же ответил, – Помощи ждать неоткуда. Нужно работать на опережение. Какая-то ниточка должна быть. Ищите, мужики.

– Кое-что мне все-таки удалось узнать, – продолжил Жанысбек. – Одного из предполагаемых взрывателей зовут Петром. На вид лет двадцать – двадцать три. Здоровый, рыжий.

– Откуда информация?

– Один из местных сообщил.

– Разрешите, товарищ полковник? – обратился Кобрисов, – Эксперты подтвердили мое предположение: найденный кусок бутылки содержит на себе частицы горючего вещества. Такие смеси используются при поджогах.

Сагинадзе слушал молча, дымя «Казбеком» и время от времени стряхивая пепел в чугунную пепельницу. После доклада Кобрисова он встал и опять подошел к окну. В кабинете вновь наступила тишина, от чего показалось, что дождь усилился и стал еще громче тарабанить по стеклу.

– Где-то у них здесь яма, – воспользовавшись паузой, вмешался в разговор Зуев. – Может пощупать урок?

– Хорошая мысль, – обернувшись, сказал Сагинадзе. – Вот ты и займись этим. Поговори с мужиками из отдела по борьбе с бандитизмом. У них все урки на учете.

Утренний город постепенно заливался солнечным светом. Яркие лучи миллионами отблесков отражались на траве, листьях и крышах домов. В конце тихой улицы, пролегавшей под уже распустившимися кронами деревьев, находилась городская больница, по направлению к которой шагала заведующая кожно-венерологическим отделением городской больницы Хильда Гейсин – высокая и стройна женщина лет сорока пяти. Этническая немка, незадолго до войны переселенная с Поволжья, она в довольно короткий срок успела обрести почет и уважение в этом городе.

Едва Хильда вошла в распахнутые ворота, с ней стали здороваться все находившиеся во дворе и шедшие на встречу люди. Женщина приветливо отвечала каждому.

Пройдя несколько метров, она вошла в здание и, миновав коридор, оказалась в своем небольшом рабочем кабинете. На письменном столе лежали кое-какие бумаги. Рядом три старых деревянных стула и такой же старый шифоньер, напротив которого располагалась кушетка. На стене во главе комнаты портрет товарища Сталина. С другой стены на отца народов глядел выдающийся ученый-медик Николай Пирогов. Хильда поставила на подоконник дамскую сумочку и, надев белый халат, отправилась утреннюю «летучку».

Читавший газету, сидя в своем кресле, главный врач больницы Пашутин Петр Михайлович торопливо отложил ее в сторону и, сняв очки, поприветствовал вошедших заведующих отделениями. Гейсин заняла свое привычное место и, с флегматичным видом откинувшись на спинку деревянного кресла, приготовилась к совещанию.

Через открытые окна доносился аромат распустившейся сирени и слышалось звонкое щебетание птиц. Вокруг царила вполне мирная идиллия, и казалось, нет никакой войны. Но едва главный врач заговорил, все присутствующие вернулись в суровую реальность.

– Ночью был пожар на сортировочной станции, – начал он. – Есть пострадавшие. Травматологическое отделение переполнено, так что ожоговых больных положили к вам, Хильда Германовна.