Владимир Кашин - Чужое оружие. По ту сторону добра. Следы на воде

Он быстро поднялся на третий этаж в знакомый кабинет Келеберды — спешил, потому что не хотел встречаться с другими сотрудниками управления. Запыхавшись и вытирая платочком шею, опустился в предложенное ему кресло.

— Ну и духотища! — пожаловался сразу, едва взглянув на озабоченное лицо майора.

Тот грустно кивнул в ответ, подумав при этом об атмосфере служебных страстей вокруг незавершенных уголовных дел.

Ковалю ни к чему было задавать банальные вопросы вроде «как дела, коллега?». Он хорошо знал, что такое рабочее напряжение. Келеберда тут же открыл сейф и положил на стол перед Ковалем серую папку дела. Чемодурова с наклеенной бумажкой:

«Начато…

Закончено…»

От этой папки с порыжевшей от времени наклейкой повеяло чем-то очень близким и даже родным. Графа «Закончено» была не заполнена.

— Сегодня пришла, — кивнул на папку Келеберда. — Едва вырвали в Киеве. Все «почему» да «зачем».

— Говорил же вам, что я телепат, — пошутил Коваль. — Знал, когда приехать. А то, что не хотели присылать, понимаю. Дело повисло у них на шее.

Келеберда горько усмехнулся. Он уже не верил, что Дмитрий Иванович сможет помочь в розыске убийцы Чайкуна. А начальство тем временем торопило, напоминая о закончившихся сроках. То, что Коваль заинтересовался незавершенным делом об убийстве на Днестре и другими схожими историями из архива управления, свидетельствовало, по мнению Келеберды, что он отходит от розысков убийцы Чайкуна.

— Читайте, Дмитрий Иванович, — без всякого энтузиазма сказал майор, — а я к начальству. На ковер зовет. — Он вздохнул и, взяв со стола бумаги, вышел из кабинета.

Коваль принялся листать знакомые странички с наклеенными фотографиями места убийства, трупа застреленного мужчины, протоколы допроса свидетелей. Часть их была написана его рукой. Эти записи он знал почти на память. Но тянуло еще раз вчитаться в происшествие на Днестре, в чем-то схожее с историей убийства Чайкуна в днепровских плавнях. Вдруг что-то упустил. Может, взглянув по-новому на прошлое трагическое событие, найдет ключ и к сегодняшней трагедии. Есть много общего: ружье — как орудие преступления, глухие плавни — как место событий, отсутствие видимых мотивов преступления. И главное то, что убийца и там, и тут словно сквозь землю проваливается. Как говорится, прячет концы в воду. На Днестре, правда, нашли на дне пролива ружье Чемодурова, а тут оружие, из которого убили человека, спокойненько стояло в помещении рыбинспекции. А ружье Чайкуна в воде найдено.

Коваль листал дело. Дошел до страничек, озаглавленных «Обстоятельства события».

«17 октября около 14.00 в камышах в районе отделения совхоза „Днестровский“ в лодке типа „южанка“ обнаружен труп гражданина Гуцу Михайла — водолаза спасательной станции — с огнестрельной раной в голове и обезображенным картечью лицом…»

«…Обстоятельства преступления и осмотр трупа дают основание выдвинуть по делу следующие версии о мотивах убийства и личностях, совершивших правонарушение:

а) убийство произошло с целью мести, во время ссоры;

б) с целью ограбления;

в) в момент неправомочных действий потерпевшего (выбирание рыбы из чужих сетей, кражи ондатры из ловушек и т. п.).

Убить могли:

а) браконьеры;

б) рыбаки и охотники;

в) рыболовные и охотничьи инспектора.

С целью проверки выдвинутых версий необходимо осуществить такие оперативно-розыскные меры…»

Дмитрия Ивановича интересовало прежде всего то, куда делся после преступления предполагаемый убийца Чемодуров? На это он обращал внимание, когда работал над делом. И теперь, раздумывая в Лиманском об убийстве Петра Чайкуна, почувствовал необходимость еще раз перечитать протокол допроса свидетеля Адаменко, который последним видел преступника. Нашел нужную страницу и углубился в чтение. Не услышал, как вернулся Келеберда. Только когда майор заговорил по телефону, поднял на миг на него задумчивый взгляд и снова уставился в пожелтевшие странички. Адаменко свидетельствовал: «…Пятнадцатого октября в три часа дня, по дороге в магазин за хлебом, я встретил Марусяка. Он предложил мне поехать ловить ондатру. Я сначала не хотел, но он сказал, что я ничего делать не буду, только за компанию побуду.

Мы возвратились домой. Я оделся и пришел к Марусяку. Он взял мотор, и мы спустились к лодке. Дорогой я спросил: „А чем будем ловить?“ Он ответил коротко: „Не беспокойся, все уже готово“.

Потом установил мотор, мы сели в лодку и поехали вниз по направлению залива. Когда пересекли рукав Днестра, то шли вдоль берега. Скоро подъехали к камышам, но ловить ничего не стали, а двинулись дальше, в глухие плавни. Навстречу нам попалась какая-то рыбацкая лодка. На речке было еще несколько лодок: рыбаки там, может, сети ставили, может, выбирали, не знаю, было далековато, не очень видно. Но и тут мы с Марусяком ничего не делали. Он сказал, что рыбаки могут подумать, будто мы хотим потрясти их сети, и мы снова поехали дальше. Возле островка нам встретилась еще одна лодка, она кружила в протоках между камышами. Видать, хозяин не желал при нас показывать свое уловное место. На хозяина лодки я не обратил внимания, он сидел к нам боком. Был он в новой черной телогрейке, и на голове у него торчала меховая шапка.