Наталья Кременчук - Смерть на фуршете. Полный текст романа

Закрыв за собой дверь, Ксения было шагнула к лестнице, но с тем остановилась, сообразив, что Трешнев, скорее всего, заталкивал её в зал, чтобы остаться наедине… только вот с собою ли? Она всмотрелась сквозь полузатемнённое стекло и – как в воду глядела: академик-метр д’отель уже прижимал к своему уху телефон!

Мороженое грозило окончательно развалиться в её руках, но выбросить его было некуда, хотя – вот она, улица, вон она, урна! Выйди и выбрось! И мороженое, и Трешнева, и всё остальное, что вдруг начинает баламутить твою пусть не очень удачную, пусть многотрудную, но всё-таки отлаженную жизнь.

Но подпирающая откуда-то сила понуждала её держать истаявшее мороженое и не отрывать взгляда от этого самого, наверняка чирикающего с Инессой литературного метрдотеля.

В следующий момент к двери подошла новая группка призванных, и отскочившую от входа Ксению повлекло дальше, дальше…

После придверной лестницы в несколько ступенек и длинного коридора Ксения вновь оказалась перед лестницей беломраморной, очевидно, ведущей в самое чрево грядущего фуршета.

Слева за длинным столом сидели три девушки, выдававшие какие-то бумаги и буклеты, а саму лестницу перегораживали три симпатичных мордоворота, облачённых по причине жары в белые рубашки с коротким рукавом при наличии трёхцветных – под российский триколор – галстуков.

Ксения представила, как нелепо она смотрится: офисно-педагогические блузка-юбочка, со взбешёнными глазами и с растерзанным брикетом пломбира, с которого уже не капает, а почти льётся в подставленную лодочкой ладонь.

– Здравствуйте, – сказала Ксения мордоворотам, которые окончательно перегораживая дорогу, подтянулись к ней, при этом профессионально просканировав её от туфель до макушки и уже совсем по-мужски раздев догола. – А мне сказали, что тут есть тарелочки. – И прибавила для весомости:

– Георгий Орестович сказал.

– Здесь всё есть, – сурово сказал мордоворот слева, одновременно отступая чуть в сторону.

– Ну, если Георгий Орестович сказал! – развёл руками мордоворот справа и тоже отступил.

– Проходите, пожалуйста, – центровой, похожий на «Тарзана», то есть мужа вечной Наташи Королёвой, радушно, с тарзаньей улыбкой махнул рукой по направлению к ступенькам.

«То-то, академик-метр д’отель!» – торжествующе подумала Ксения, устремляясь наверх.

И лишь здесь – к ней уже спешил официант с подносом, уставленным бокалами с шампанским, – она оглянулась. Тройка богатырей воздвиглась монолитной стеной перед неким пожилым джентльменом, воздевающим руки к небу. В правой была скомканная газета.

Телекинетически посочувствовав прорывающемуся поклоннику премии «Новый русский роман» (он вдруг выронил свою газету), Ксения довольно быстро отыскала туалет, который здесь назывался «Дамская комната» (это объявляла старинная бронзовая табличка). Перед мраморными умывальниками с зеркалами наконец допила мороженое. Именно сегодня она забыла щётку для волос и кое-как стала руками поправлять то, что осталось от утренней причёски.

Громко переговариваясь сквозь стенки кабинок, кто-то кого-то спрашивал:

– А сама тут?

– Знаменская? Точно так! Она всегда ходит смотреть, как у других, тем более у нас.

Дамы вышли из кабинок. Та, что помоложе, выглядела обычно: в длинном ситцевом балахоне, с множеством браслетов и колец на руках, в полупрозрачном платке-накидке на плечах, в каких-то разнородных и разноцветных шарфах, среди которых сиреневый был даже с кистями. Подобного рода женщин-аксессуаров Ксения видела много. Но другая просто завораживала то ли загаром, то ли особенной смуглостью при совершеннейшей седине своей пышной шевелюры…

Дамы скользнули по Ксении удивлёнными взглядами. Наверное, слишком пристально я их разглядываю, решила спутница Трешнева и поспешила выйти.

По пути к месту торжества меланхолически осушила бокал шампанского с подноса, который вновь возник перед нею – увы, это был брют, а она любила полусладкое, но какое там полусладкое…

Официанты с бокалами на подносах неостановимо парили вокруг.

И второй выпью – выпила… А третий – слабó?

Наконец вошла в огромный, амфитеатром, зал. Он, пока лишь полузаполненный, пребывал в тихих шелестящих разговорах взыскующих торжественной церемонии награждения и последующего вольного пира.

– Ты видела Немзера?

– Его не будет.

– Разве он игнорирует НоРРку?!