Людмила Мартова - «Смерть» на языке цветов

Так же завывала сирена, когда «Скорая» увозила отца. Обширный инфаркт не оставил шансов на спасение ни отцу, ни оставшейся вдовой маме, ни ему, Лаврову, который с уходом отца, казалось, потерял часть внутреннего стержня. Несправедливым был этот ранний уход, нечестным, неправильным. И скрещенные пальцы нисколько не помогли отвести беду. Зря Лавров старался.

Сейчас звук сирены нес не горе, а спасение. Услышав его, приободрились и Широков, и несчастный Мишаня, который уже не катался по земле, а сидел, опершись на корявый ствол яблони, с ужасом поглядывая на трупы застреленных собак. Лавров открыл ворота, и «Скорая» влетела во двор.

— Что тут у вас? — недовольно спросила вылезшая из машины докторица, обошедшая мертвых псов по небольшой дуге. Пожилая, полная, с отросшей химией на голове и привычно недовольным взглядом.

— У нас тут двое покусанных и двое предположительно с сотрясением мозга, — любезно доложился Лавров. — Предлагаю установить очередность осмотра. Сначала дама, потом хозяин этого гостеприимного дома, — он коротко кивнул в сторону притихшего Широкова, который мрачно смотрел на своих собак, которые были больше не в силах его защитить. — Затем вон тот мужчина под деревом, и на закуску я. Хотя у меня, скорее всего, парочкой швов обойдется.

— Ты ранен? — в ужасе спросила Лиля.

— Встретился с одной из этих милых собачек. — И увидев ее побелевшее лицо, Лавров поспешно добавил: — Да не бери ты в голову, царапина. Мишке больше досталось.

— Ничего себе, все людям, — просипел из-под яблони Мишаня и криво улыбнулся.

— Мы в полицию сообщим, — сказала врач. Она заметила пистолет в руках Лили и теперь косилась уже на него. — Мы обязаны.

— В полицию мы уже сообщили, — сказала Лиля. — Я — помощник руководителя следственного управления. Меня зовут Лилия Ветлицкая. Сережа, у меня в сумке удостоверение, вот только я не знаю, где сумка.

— В прихожей, — подал голос Широков. — Лилия Юрьевна, вы оставили ее в прихожей.

— Я принесу. — Лавров зашагал к дому. — Предлагаю всем пройти внутрь, потому что осматривать пациентов на сырой земле хорошо только в войну, а у нас, слава тебе господи, мирное время.

— Надо Матвея забрать, — сказала Лиля. — Он там один, тревожно мне.

— Я его в будке своей запер, там безопасно, да и дома жилые рядом, — успокоил ее Лавров. — Сейчас ребята приедут, я им вас передам и съезжу. С мальчишки тоже показания же снять надо. И не тревожься. Убийцу в розыск объявили сразу после того, как с Ковалевой поговорили, то есть, — он посмотрел на часы, когда-то давным-давно подаренные отцом, — уже часа полтора как. Возможно, ребята на задержании, потому и сюда не торопятся.

После осмотра Лили Лавров совсем успокоился. Нанесенный ей удар даже не вызвал сотрясения мозга. Лилия Ветлицкая определенно в рубашке родилась. Состояние Широкова было немного серьезнее. Врач, осмотрев его, хмуро предложила госпитализацию и обследование на томографе. Оператор шатался, держался руками за голову и иногда чуть слышно стонал.

У Мишани обнаружились лишь глубокие царапины от собачьих когтей и зубов, а у самого Лаврова всего одна неглубокая рана, на которую действительно требовалось наложить два шва.

— Вы меня забинтуйте пока, — попросил он докторшу. — А когда все закончится, я обязательно в травмпункт заеду. Договорились?

Отсутствие опергруппы во главе с Иваном Буниным начинало его удивлять. Иван достал телефон, чтобы набрать номер майора, но не успел. Телефон в его руке зазвонил сам.

— Да, мама, — сказал Лавров в трубку, мельком взглянув на экран. — Что значит вам нужна помощь? И вам, это кому? Что? Сейчас буду.

Отключив телефон, он шагнул в сторону Лили и вынул из ее пальцев пистолет, который она все еще держала в руках.

— Матвей в нашем доме, вместе с моей мамой, — сказал он каким-то неестественным, словно замороженным голосом. — А убийца во дворе. Найди свою сумку и телефон и беспрестанно звони Бунину. Я поехал. — И, не дожидаясь ее ответа, выскочил во двор, затем за ворота, прыгнул в машину и умчался, вновь взвизгнув тормозами.

Сидеть в будке было скучно. Дождь прошел, и солнце заливало маленькое закрытое помещение через давно не мытые стекла, нагревая обшитые пластиком стены. Приезжали и уезжали машины, но, во-первых, их было немного, а во-вторых, жильцы предпочитали открывать шлагбаум самостоятельно.

Матвей покрутил головой в поисках хоть какой-нибудь книжки. Но их в будке не было. Усевшись на кончик стула, мальчик начал раскачиваться взад-вперед, вспоминая события, свидетелем которых он стал совсем недавно. Внезапно ему стало страшно, так страшно, как не было с тех пор, как он узнал, что мама умерла.