Сергей Мориц - По собственному следу

Одна из четырёх, изолированных огромными механическими дверьми камер, была открыта.

Ласло неуверенно вошёл внутрь. Сюда уже давно никто не спускался, судя по многочисленному мусору под ногами и состоянию этой палаты.

Запах, в точности напоминал трупную вонь из вагона, только вдвое сильнее и выразительнее. Он насторожился, щёлкнув несколько раз неисправным выключателем, так и оставшись в темноте, под едва проникаемым светом из забытого всеми коридора.

Сделав ещё несколько шагов, он наткнулся на одну из тележек, с грохотом перевернув её на пол, содрогнулся от неожиданного контакта с невидимым предметом.

Вдруг яркий прямой луч появился прямо у его дрожащих ног, упершись в стену слева. Это был зажегшийся от удара о землю фонарь, что издавна подвергался коррозии на перевёрнутом возке.

Ласло поднял случайно подвернувшийся источник света и направил его перед собой.

Стены были обшиты специальным смягчающим покрытием, дабы содержавшийся здесь душевно больной, не смог нанести себе никаких увечий, на почве собственного недостатка ума, либо другого психического дефекта. Палата оказалась довольно просторной, и с явно повышенными комфортными условиями содержания. Имелся здесь и разбитый ламповый телевизор, устаревшего образца, и удобная кровать, перепрофилирования под больничную койку без острых углов и твёрдых поверхностей. И даже небольшая библиотека, с коллекцией из нескольких сотен книг, некогда была собрана для постояльца этой комнаты, которую и палатой то назвать можно было с неким преувеличением, да и то из-за обитых ватой и поролоном стен.

Был здесь даже некий встроенный холодильный шкаф, а в дальнем правом углу, вполне полноценный санузел, с душевой. Вот только все давно утратило свой первоначальный вид и вряд ли было пригодно для эксплуатации, или вовсе неисправно.

Во избежание неприятных сюрпризов, он вновь попытался выявить источник зловонного благоухания, осматривая все в мельчайших деталях. Его внимание привлекла передвижная коляска с множеством ремней, и фиксатором головы, на удлиненной спинке. Она была в пятнах, и это несомненно были пятна крови. Здесь что-то произошло. Нечто страшное. Нужно было поскорее убираться отсюда.

На морозильной камере виднелась надпись. Он направил на неё фонарь: «покойся с миром брат» гласила она.

Дверь примёрзла и не сразу поддалась. Пришлось упереться ногой в стену. Резкий рывок. Ласло опрокинулся под тяжестью собственного веса, используемого как опорную силу. Протяжной скрежет…

Холодный пар клубами повеял из взломанного морозильника. Там было темно и очень холодно. И этот запах. Он явно шёл из этого места.

Его будто током ударило, от увиденного. Он напрягся и затаил дыхание, никак замороженный мертвец мог его увидеть иль услышать. Его голова была отсечена и занимала отдельную верхнюю полку. Обледеневший взгляд и приоткрытый рот, означали, что перед смертью он страдал. Возможно его пытали.

Расчленённое туловище было разбросано по остальным полкам.

В самом низу, были другие человеческие останки. Череп. Ласло сразу же узнал этот череп. Это его Ле Грэйди подбросил в качестве доказательства смерти Софии. Кости. Те самые кости.

Он захлопнув дверь, собираясь уходить, но на обратном пути, споткнулся о большую коробку. Из неё посыпались фотокарточки, обрамлённые бумаги, и много другой макулатуры. Ласло хотел было перешагнуть и уйти, но взгляд его привлёк мужчина, изображённый на фото. Это был покойник из холодильника. Ласло с опаской наклонился, дабы поднять снимок, вставленный в резьбленую рамку. Труп из морозильника скромно улыбался ему из фото. На тыльной стороне, имелась истертая надпись: «доктор Грэйди. Главный психиатр клиники».

Под кожей пробежали мурашки. Ласло и не осознавал, насколько все искажено и запутанно. Он судорожно перерыл весь ящик. На всех снимках был тот же человек. Незнакомец, который всем был известен как доктор Грэйди. Он был запечатлён и в компании местного персонала, и на дипломе выданном на то же имя, специалисту психиатрии.

«Кто же тогда меня сюда упёк? Кто этот самозванец?» подумал Ласло перебирая содержимое ящика.

И вдруг он неожиданно остановился, увидев знакомое лицо. Известный ему Ле Грэйди, стоял на снимке под разбитым стеклом в обнимку с ныне обезглавленным обитателем этой палаты. «Я и мой дорогой брат» повествовала строка на обороте.

Казалось, будто некая сверх естественная сила управляла событиям вокруг него. Могло ли удивить его что-то, после того, как его заставили поверить в то, что он собственноручно отправил свою жену на тот свет? Оказывается могло. Он сидел в полном недоумении, в темном подземелье, в компании одного лишь трупа, не представляя как ему быть дальше.