Сергей Мориц: В плену воображения

Она вся вспотела, устанавливая капкан под окном. Дверь, засов которой, держался на одному честном слове, пришлось подпереть перегнившим столом, поверх которого она набросала все, что нашла в доме.

Теперь, вооружившись оленьими рогами, оставалось только ждать.

— Вот, возьми, — Луи протянул ей заряжённую обойму, — я вынул её, потому, что не мог поднять пистолет. Я видел, как это делают в кино.

— Да ты просто золото! И что бы я без тебя делала?! Напомни мне представить тебя к награде, когда выберемся, — она взъерошила его волосы, — ты молодец. Лили со щелчком вставила обойму. Вместе с этим прозвучал и другой щелчок. Щелчок засова.

— Тшшш, — прошептала она приставив палец к губам. Она выглянула в маленькое окошко. Вход был под небольшим навесом. Поэтому, ей не было видно, что происходит под самой дверью.

А между тем, Валериан настойчиво пытался попасть в дом. Преграда на его пути, в виде горы мусора, зашаталась и с грохотом обрушилась. Но он был тяжело ранен, и стол ему было не сдвинуть с места. И снова воцарилась тишина. Лишь отдаленное пенье птиц, изредка нарушало её, доносившись сквозь маленькое окошко на чердаке.

Звон разбитого стекла, вызвал невольную дрожь у маленьких участников жутких событий. Лили же напротив, осталась непоколебимой. Она ждала этого звука и была к нему полностью готовой. За этим, должен был последовать следующий. Ей не терпелось услышать дикий вопль.

— А-а-а-а! — капкан захлопнулся.

Совински сделала несколько шагов по ступенькам вниз. Она увидела его. Но он выстрелил первым.

Свинец прошёл сквозь её голень, как раскалённый уголёк, сквозь тонкий лист бумаги. Она выстрелила в ответ, но от неожиданности промахнулась и быстро заняла своё укрытие.

Он ещё долго и громко кричал от боли. Но постепенно крики становились все тише. Она успела заметить, что платья на нем больше не было. Как и парика.

— Да, — он вступил в диалог первым, — я ведь изначально тебя недооценивал. Думал ты столичная пройдоха, — он взял паузу, говорить ему было непросто, хотя на слух определялось, что кость из щеки он успел извлечь, — думал ты ни способна ни на что. А теперь вот, лежу в луже собственной крови, с перебитой пополам ногой, и мясом наружу, расплачиваясь за свою недальновидность. Дети в порядке?

— С ними все хорошо. Не беспокойся. Самое худшее у них позади, — ответила Совински осматривая свою рану.

— Я ведь и правда хотел создать семью. Может я и рехнулся, но их никогда не обижал. Поверь.

— Расскажешь это полиции, — она сцепив зубы, перевязывала сквозную рану.

— До приезда полиции мне не дожить. Мы оба об этом знаем. Я потерял слишком много крови. Да и сейчас с меня хлыщет порядочно, — он дышал все тяжелее.

— Ты сам затеял эту кашу. И карнавал, с переодеванием.

— Но у них ведь должна была быть мать. Разве ты не понимаешь?

— У них она была. У каждого из них. Пока ты не их не похитил. Здоровенный верзила. Как я сразу не догадалась. В этом захолустье ведь больше никто под это описание не подходит лучше тебя. И в дом Луи ты пробрался без проблем.

— Да. Его мать. Она сразу меня вычислила. Она догадывалась, чувствовала, только вот объяснить никак не могла.

— Я думала первой узнала твоя жена?

— Нет. Она ничего не знала.

— За что же ты убил её?

— Я насильно удерживал её. Против её воли. Хотел, чтобы она заботилась о наших детях. Хотел вернуть ей семью, которую мы потеряли. А в тот вечер ей удалось сбежать. Это произошло перед самым моим возвращением домой. Она увидела мою машину и спряталась в той церквушке. Только вот она боялась темноты. Так я заметил свет. А все, что случилось дальше — трагическая случайность, — он тяжело закашлялся, — поздравляю.

— С чем?

— Ты поймала ещё одного маньяка. Твоя репутация растёт. Только вот не получиться у тебя громкого раскрытия с задержанием, — клокочущим голосом убеждал он Лили.

— Ты считаешь?

— Ты и сама об этом думала. Ведь тебе снова придётся убить. По другому, вам отсюда живыми не выйти.

Лили промолчала. Она посмотрела на испуганных детей, что прижались друг к другу как можно крепче. У всех, кроме Луи, были закрыты глаза. Но этого одного взгляда, ей хватило, чтобы осознать всю ответственность. Он надеялся на неё. Верил ей. И она не могла их подвести.

Под ними раздавалось тяжелое, хриплое дыхание. Он был ещё жив.

Окошко было слишком маленьким. Лили понимала, что ей сквозь него не выбраться. Но дети. Их жизнями рисковать нельзя. Нужно было их срочно эвакуировать.