Джозеф Джефферсон Фарджон - Тринадцать гостей. Смерть белее снега (сборник)

– Что это было? – тихо спросил Молтби.

– Молоток, – ответила Джесси безжизненным голосом.

– Что произошло?

– Он меня ударил.

– Было больно?

– Да.

– А сейчас что вы чувствуете?

– Ничего.

– Совсем ничего?

– Да, совсем.

– Вам хочется спать?

– Да.

– Спите.

– Сплю. – Джесси снова закрыла глаза. Открыв их вновь, она обнаружила, что лежит на кушетке в холле.

Подняв голову, девушка растерянно огляделась.

– Где я? Я… думала…

Лидия, сидевшая на стуле у нее в ногах, быстро согнала с лица озабоченное выражение и ободряюще улыбнулась. Чуть поодаль отдыхал мистер Хопкинс, бессильно развалившись в кресле. Он дремал, тихонько похрапывая. Мистер Молтби стоял у двери в гостиную, к чему-то прислушиваясь.

– Что случилось? – спросила Джесси.

– Ничего, – ответила Лидия. – Можете спать дальше.

– Да, но… разве я… он ведь отнес меня в столовую?

– Вы это помните? – последовал вопрос со стороны мистера Молтби.

Отойдя от двери в гостиную, он приблизился к кушетке.

– Да.

– А что было потом?

– Где он?

– Вы помните, что произошло после того, как мистер Кэррингтон отнес вас в столовую?

Лидия заметила, что теперь мистер Молтби говорит с Джесси совсем другим голосом. Прежде он допрашивал ее бесстрастно и монотонно, теперь же в его голосе звучало живое участие.

– Я не уверена. У меня голова болит. Да, я помню. Он… – Джесси вдруг осеклась. – Он посадил меня в кресло, – прошептала она.

Часы в холле пробили одиннадцать.

– Уже так поздно! – удивилась Джесси. – Я проспала целый час? Мне, наверное, все это приснилось.

– Вы нам расскажете, что это был за сон? – спросил Молтби.

– Но я почти ничего не помню, да и не хочу вспоминать.

– Почему же? Вам не понравилось то кресло?

– Откуда вы знаете?

– Но вы же сказали, что не хотите о нем вспоминать.

– Да, не хочу. Это было ужасно. Я просто не могла в нем оставаться.

– А что именно было ужасно?

– Я не могу передать, что я чувствовала.

– Гнев?

– Нет, ничего похожего.

– Ревность?

– Нет.

– Вам показалось, что вас ударили?

– Нет. Что за странный вопрос.

– Головокружение? Тошнота? Вы задыхались?

– Да! – воскликнула Джесси. – Я задыхалась!

– Вы чувствовали боль? Тупую? Острую? Сердце стучало?

– Нет, нет, как раз наоборот! Я вспомнила: было больно и сердце словно остановилось. Хотя сейчас оно бьется как сумасшедшее!

Лидия взглянула на Молтби.

– Давайте отложим этот перекрестный допрос на потом, – предложила она. – Мне кажется, с нее достаточно.

– Только еще один вопрос, – сказал старик, поворачиваясь к Джесси. – Вам показалось, что у вас остановилось сердце. В этом случае вы бы умерли.

– Мне так и почудилось!

– Но вы же живы, так что не о чем беспокоиться. Вы чувствовали то же, что и в кровати наверху?

Джесси широко раскрыла глаза.

– Да! Нет! То есть я не знаю. Но боль была такая же! – Она содрогнулась. – Не хочу говорить об этом. Давайте сменим тему. Как там бедный мистер Томсон? Он больше не ходил во сне?

– Парень спит в гостиной и больше не бродит, – ответила Лидия.

– А мистер Кэррингтон?

Не получив ответа, Джесси настойчиво повторила:

– Где он? С ним все в порядке?

– Он пошел проветриться и через пару минут будет здесь, – сообщила Лидия.

Заботясь о душевном покое Джесси, Лидия не упомянула, что Дэвид проветривается уже три четверти часа.

Обе двери были завалены снегом, и Дэвиду пришлось лезть в окно, которым чуть раньше воспользовался Смит. Сугроб доходил до самого карниза, образуя склон, по которому Дэвид и скатился вниз, набрав полный рот снега. С неба валило уже не так сильно, и это был единственный отрадный момент в его авантюрной вылазке. Поднявшись на ноги и отплевавшись, Дэвид огляделся, чтобы выбрать направление.

Вглядевшись в снег, он заметил две цепочки следов. Это существенно усложняло выбор. Одна цепочка тянулась к деревьям, другая сворачивала вправо. Дэвид выбрал последнюю, следы там были более отчетливые и, значит, более свежие.

Следы отчаянно петляли, словно хотели сбить его с толку. Сначала они вели к дому, но, достигнув сугроба у задней двери, резко поворачивали назад, чтобы через десять ярдов снова развернуться. После этого следы беспорядочно колесили вокруг, словно их обладатель находился в нерешительности или что-то замышлял.

Дэвид вдруг почувствовал неладное и, вглядевшись в следы, обругал себя самыми последними словами. Носки ботинок были направлены в его сторону.