Лора Липман - О чем молчат мертвые

— Да, ясно. Может быть, вы бы могли с ней связаться? — спросил психиатр.

— Могла бы, но прежде мне надо поговорить с Джейн Доу. А то вдруг я вызову Глорию, а та откажется с ней говорить. По своим расценкам Глория только за время, потраченное на перелет, выставит счет в шестьсот долларов.

Шумайер улыбнулся:

— Вам любопытно, не так ли? Хотите посмотреть на эту загадочную женщину, о которой говорит вся больница?

Кэй опустила голову и принялась рыться в сумочке в поисках мятной жвачки, которая осталась у нее с последнего раза, когда она разорилась на поход в ресторан с Грэйс и Сетом. Ей никогда не нравились уверенные высказывания Шумайера по поводу того, что думают и чувствуют другие люди. Вот еще одна причина, почему она перевелась из того отделения. « Ты ведь психиатр, а не экстрасенс », — хотела она сказать, но вместо этого пробормотала:

— В какой она палате?

Молодой полицейский, дежуривший у входа в палату № 3030, стал задавать Кэй бесконечные вопросы, радуясь, что наконец нашел себе хоть какое-то занятие, но в итоге ему пришлось впустить ее внутрь. В палате было темно: задернутые шторы прятали комнату от по-зимнему яркого солнца. Пациентка спала в полусидячем положении, и ее голова была неуклюже повернута набок, как у ребенка, уснувшего в машине. У нее были короткие волосы — весьма смелое решение, особенно при том, что голова ее имела не самую идеальную форму. Интересно, это просто дань моде или последствия химиотерапии?

— Привет, — сказала Джейн Доу, внезапно открыв глаза. Кэй за свою карьеру повидала немало: и пострадавших от ожогов, и жертв автокатастроф, и женщин, над которыми издевались мужья, но от одного только взгляда этой женщины ей стало совсем не по себе. Та выглядела не просто ослабленной после аварии, а какой-то болезненной. Она была вся в синяках — ее кожа, надежная, как яичная скорлупа, приняла всю боль на себя. На лбу у нее красовался порез, но это было ничто в сравнении с распухшими глазами.

— Меня зовут Кэй Салливан. Я социальный работник, — представилась Кэй.

— А зачем мне социальный работник?

— Ни за чем, просто доктор Шумайер считает, что я могла бы помочь вам найти адвоката.

— Мне не нужны эти защитники от государства. Я хочу хорошего адвоката, который сможет сосредоточиться только на моих проблемах.

— Вы правы, у них действительно очень много клиентов, и все же…

— Не то чтобы я ими не восхищалась, особенно их преданностью своему делу. И все же… мне нужен кто-то незаинтересованный, кто никоим образом не зависит от правительства. А государственным защитникам платит именно правительство. Они, как говорил мой отец, никогда не забывают, чья рука их кормит. Знаете ли, отец тоже работал в правительстве. Давно. И очень их ненавидел.

Кэй не могла сказать наверняка, сколько лет этой женщине. Молодая докторша упоминала, что ей сорок, но ей могло быть как на пять лет больше, так и на пять лет меньше. И все же ей было слишком много лет, чтобы говорить об отце в таких благоговейных тонах, будто он был каким-нибудь святым. У большинства людей это проходит годам к восемнадцати.

— Да… — начала Салливан, пытаясь поддержать разговор.

— Это был несчастный случай. Я запаниковала. Если бы вы только знали, какие мысли меня мучают… Как я могла не увидеть тот дурацкий внедорожник? А как та девочка? Я видела там девочку. Я убью себя, если… Даже не хочу говорить об этом вслух! Я как яд. Сам факт моего существования приносит людям боль и смерть. Это его проклятие. И что бы я ни делала, изменить это невозможно.

Кэй внезапно вспомнила палатку с уродцами на ярмарке в Тимониуме. Ей тогда было тринадцать, и она долго не могла собраться с духом, чтобы войти внутрь, но там не оказалось ничего страшного — всего лишь группа немного странных людей — толстых, татуированных, худых, огромных… Они просто сидели — и все. Шумайер верно подметил: ее желание встретиться с этой женщиной было слегка вуайеристичным: лишь бы увидеть ее — и все. Но женщина разговаривала с ней, увлекая ее, словно Салливан знала или должна была знать о ней все. Кэй уже не раз приходилось работать с подобными людьми. Людьми с историей, как она называла их, словно те были какими-то знаменитостями и каждый момент их жизни был запечатлен в таблоидах и телешоу.

Но эта женщина, казалось, видела соцработницу насквозь, что весьма сильно отличало ее от предыдущих эгоцентричных клиентов.

— Вы местная? — спросила Джейн Доу.