Рут Уэйр - Девушка из каюты № 10

Я легла на койку и закрыла глаза, прислушиваясь к размеренному гулу двигателя и пытаясь представить, где мы находимся. Сейчас вечер среды, а может, уже утро четверга. Насколько я помню, до конца путешествия осталось чуть меньше суток. А что потом? В пятницу, когда мы прибудем в Берген, остальные пассажиры сойдут на берег, а с ними исчезнет и моя последняя надежда на то, что кто-то заметит мое отсутствие.

Еще сутки я буду в безопасности. Потом… Боже, я не могла даже думать об этом.

Как поступить? Что я могу сделать?

Если Анне говорила правду, то, напав на нее, я ничего не добьюсь. Снаружи дверь с кодовым замком, а за ней, скорее всего, и другие. И даже если вырваться в коридор, удастся ли найти и включить пожарную сигнализацию, пока она меня не поймает? Слишком рискованно. Судя по ее силе и быстрой реакции, далеко я не убегу.

Нет. Лучшим вариантом было бы заставить Анне перейти на мою сторону.

Но как? Что я вообще о ней знаю?

Она невероятно богата, провела одинокое детство в школах-интернатах Европы. Неудивительно, что я не сразу ее узнала. Исхудавшая женщина с печальным взглядом в просторном сером шелковом платье и с модным платком на голове — да, этот образ подходил под ее описание. Однако ни одно слово из рассказа Бена не ассоциировалось у меня с девушкой в футболке «Пинк Флойд» с ее насмешливыми глазами и дешевой тушью. Словно две разные Анне — одного роста, одного веса… Впрочем, на этом их сходство заканчивается.

И тогда в голове что-то щелкнуло.

Две Анне.

Две женщины.

Серое шелковое платье под цвет глаз…

Я свесила ноги с койки, злясь на себя за собственную глупость. Ну конечно! Не будь я оглушена страхом, паникой и головной болью, обязательно заметила бы.

Конечно же, было две Анне.

Анне Буллмер мертва — с тех самых пор, как мы отплыли от берегов Англии.

А девушка в футболке «Пинк Флойд» очень даже жива и с того момента заняла место Анне.

Тот же рост, тот же вес, те же широкие скулы — только глаза другие. И они пошли на обдуманный риск, предположив, что практически невозможно запомнить черты женщины, с которой едва удалось обмолвиться парой слов. Никто на борту прежде не встречал Анне. Черт возьми, Ричард даже попросил Коула не фотографировать ее! Теперь ясно почему. Вовсе не из желания защитить женщину, которая беспокоится о своем внешнем виде, а чтобы после поездки не осталось компрометирующих снимков.

Ричард Буллмер — наверняка это был он — каким-то образом незаконно провел на корабль некую девушку. Она зашла в десятую каюту еще до того, как кто-либо из нас поднялся на борт.

Когда мы отплыли, она ждала сообщения от Ричарда — сигнала убрать все из каюты и подготовиться. Я успела разглядеть разложенное на кровати шелковое платье, косметику, восковые полоски для депиляции. Готовясь занять место больной раком женщины, она удаляла волосы с тела. Однако вместо Ричарда в дверь постучала я, случайно использовав их установленный код.

Черт возьми, что она могла подумать? Я вспомнила, с каким ужасом и раздражением девушка пыталась закрыть дверь. Она хотела поскорее избавиться от меня, не вызывая при этом подозрений. Уж лучше я запомню, как незнакомка одалживает мне тушь, чем стану рассказывать про девушку из соседней каюты, которая захлопнула дверь у меня перед носом.

И это почти сработало. Почти .

Сказала ли она обо мне Ричарду, когда тот пришел? По-моему, нет. В тот первый вечер он вел себя совершенно нормально, от души приветствовал гостей. Кроме того, это был ее промах, а Ричард не из тех, кому хочется признаться в собственной ошибке. Скорее всего, она просто скрестила пальцы и понадеялась, что все обойдется.

Она сложила вещи, убрала в комнате и стала ждать.

По окончании вечера настоящую Анне каким-то образом затащили в десятую каюту. Она была жива и ее заманили туда под каким-нибудь дурацким предлогом? Или принесли уже мертвую?

В общем, не важно, потому что в итоге она все равно погибла. Пока Ричард зарабатывал себе алиби, играя в покер и не выходя из каюты Ларса, девушка из десятой каюты скинула Анне за борт, надеясь, что тело не найдут.

И все сошло бы им с рук, если бы я, напуганная и встревоженная после ограбления, не услышала всплеск и не пришла к настолько неверному выводу, что он оказался очень близок к правде.

Так кто она? Кто эта девушка, которая ударила меня, а теперь кормила и держала взаперти, как животное?

Я знала одно: она — моя единственная надежда выбраться отсюда живой.