Питер Джеймс - Одержимость

– Зачем? – безнадежно спросила она наконец.

– Духи иногда пытаются вернуться.

– И им это удается?

– Есть свидетельства того, что они завладевают людьми, оказывают на них влияние. В плохую и хорошую сторону. – Он иронически улыбнулся.

– Ты меня поражаешь. – Алекс тряхнула головой. – Ты такой циничный и в то же время… не знаю… тебе известно гораздо больше, правда. Ты иногда напоминаешь мне сцену с сотней задников.

– Нет, упаси господи. – Он улыбнулся и покачал головой. – Не переоценивай меня, девочка моя.

– Зачем они пытаются вернуться?

Он покрутил стакан в руке, потом посмотрел на Алекс. Оглядел комнату, вернулся взглядом к стакану, опять покрутил. Наконец поднял на нее глаза, и она увидела на его лице сомнение.

– Потому что у них остались незаконченные дела, – медленно выдавил он, будто преодолевая огромное внутреннее сопротивление.

У Артура Дендрета были бородка клинышком и голова остроконечной формы. Он передвигался по кабинету короткими шажками, как секундная стрелка, словно подчиняясь какой-то заложенной в него программе.

Каждый свободный дюйм пола и пространства на полках был занят неаккуратными связками документов и стопками потрепанных справочников. На стенах висели холодные, безжизненные изображения домов в стиле Регентства, ничего не говорившие о хозяине. Стол, казавшийся громадным рядом со щуплым хозяином, был почти пуст. На зеленой коже столешницы красовались лишь аккуратное пресс-папье, увеличительное стекло и фотография в рамочке – строгое женское лицо.

– Пожалуйста, садитесь.

Хозяин снял очки в золотой полуоправе, обвиняюще на них воззрился, потом снова водрузил на нос. Положив обе руки на пресс-папье, он прищурился, посмотрел на Алекс, и его лицо расплылось в широкой, почти идиотской улыбке.

Она окинула взглядом его яркий, в клеточку костюм, шерстяной галстук тусклого, грязного цвета.

– Мне рекомендовал вас Филип Мейн.

– Ах да. – Его лицо сморщилось, как губка, он бешено заморгал, поднял руку, словно останавливал такси. – Рукописи Мертвого моря. Очень интересно. Какое-то время мне казалось, что он на верном пути, но, конечно, он зашел в тупик. Все, кто занимается этими рукописями, оказываются в тупике, вы так не думаете?

– Боюсь, что я в этом профан. – Алекс вежливо улыбнулась.

– Нет, я хочу сказать, он парень целеустремленный. И все же…

Артур откинулся на стуле и вопросительно посмотрел на нее.

Алекс открыла сумочку и положила на зеленое поле стола открытку и письмо. Он посмотрел на них, открыл ящик, достал оттуда пинцет. Взял по очереди одно, другое, положил перед собой.

– Это не рукописи Мертвого моря, – заметил он, – ничего подобного. – Он усмехнулся, потом хихикнул, его плечи заходили вверх-вниз, словно у марионетки. Он перевернул открытку пинцетом. – Так, Бостон, Кембридж, Массачусетский технологический институт, этот вид мне хорошо знаком. На этом мосту у меня лопнула покрышка. Не лучшее место для такого происшествия. И страна неподходящая – Америка. Если ты на «пежо».

Алекс с любопытством посмотрела на него.

– Они, – он поднял указательный палец, – чтобы снять покрышку, используют такие зубцы, продевают их через колесо, но на «пежо» это не проходит. – Он перевернул открытку. – Так чем я могу быть вам полезен?

– Я хочу знать, почерк на открытке и на письме принадлежит одному лицу или нет.

Дендрет взял увеличительное стекло, внимательно вгляделся в несколько строчек письма, потом чуть переместил взгляд и принялся разглядывать почтовую открытку. Он читал, его губы при этом вытягивались, нос удлинялся. Он напоминал Алекс очень агрессивного грызуна.

Наконец он решительно положил стекло и откинулся на спинку стула. Устремил взгляд в потолок, закрыл на секунду глаза, потом открыл и уставился на Алекс.

– Ни в коей мере. Почерк на почтовой открытке – очень плохое подражание почерку в письме. Восемь отличий совершенно ясно видны даже с помощью только увеличительного стекла. Взять хотя бы поперечные линии на буквах «t». – Он отрицательно покачал головой. – Разные. Пробелы, давление, наклон, петельки… посмотрите на петельки! Тут и двух мнений быть не может.

«Похоже, он рассердился, – подумала Алекс, – словно рассчитывал получить бокал превосходного кларета, а ему досталось какое-то пойло». Он взял пинцет и положил открытку и письмо перед ней, даже не пытаясь скрыть презрение.

– Я… мм… прошу прощения, – сказала она. – Я же не специалист…