Питер Джеймс - Одержимость

– Нужно тебя познакомить с Дэвидом – напишете вдвоем книгу.

Он помолчал, потом посмотрел на нее.

– Иисус немного разбирался в винах.

– Иисус?

– Он превратил воду не в какое-то пойло. Кто-то спросил у хозяина, почему он приберег хорошее вино к концу? [16] Имеется в виду новозаветный сюжет, описанный в Евангелии от Иоанна, 2: 3–10.

Она улыбнулась:

– В итальянское?

– Да нет же, господи. Вероятно, в левантийское.

Блэк снова зарычал. Филип нахмурился, но ничего не сказал.

– Так что ты думаешь о чемодане?

Заговорил он, только закурив сигарету, словно до того не владел даром речи.

– Я думаю, ты положила его слишком близко к краю кровати.

Она опустила глаза:

– Нет, Филип, он лежал далеко от края, и ты это знаешь.

Мейн встал и быстро прошел к двери.

– Блэк! – позвал он и увидел, что пес стоит внизу лестницы, задрав морду и издавая низкий рык. – В чем дело, мальчик?

Тот и ухом не повел в его сторону.

– Там ничего нет.

Мейн, озадаченный, уставился на собаку, он сам начал чувствовать себя не в своей тарелке. Развернувшись, он прошел в туалет под лестницей, закрыл за собой дверь и поднял стульчак. Его пробирала дрожь. Не дом – настоящий холодильник. На контрастном черно-белом рисунке обоев блестела какая-то пленка; он провел пальцем по стене и почувствовал влагу. Посмотрел на влажный палец – казалось, температура стремительно падает.

У правого уха раздался хлопок, похожий на пистолетный выстрел. Мелькнула тень, Филип инстинктивно дернулся. От стены на него упал кусок обоев. Прямо на глазах медленно отделился другой…

Филип открыл дверь, выключил свет, вышел, плотно закрыл дверь. Несколько секунд постоял в проходе, спрашивая себя, не привиделось ли ему все это. Снова взялся за ручку двери, но развернулся и пошел назад в кухню.

– Все в порядке? – Алекс встревоженно посмотрела на него.

Он ничего не ответил.

– У тебя какой-то обеспокоенный вид.

– У тебя в туалете давно влага на стенах?

– Влага? Какая влага?

– Обои влажные, они отслаиваются от стены.

– Не может быть… – Она нахмурилась. – В этом доме сухо, как в пустыне.

– Может быть, у тебя труба течет?

– Утром вызову водопроводчика.

– Я, пожалуй, посмотрю. Может, что-то несложное.

Он снял пиджак, повесил его на спинку стула.

– Я приготовлю кофе, – сказала она, когда он выходил из комнаты.

Неся кофе в гостиную, Алекс услышала, как Мейн возится наверху. Блэк сидел у входной двери.

– Эй, мальчик! – сказала она. – Хочешь погулять?

Пес не обратил на нее ни малейшего внимания.

Алекс поставила поднос, вытащила кассету с «Дон Жуаном» из магнитофона и поставила пленку с подборкой из Моцарта. Заметила на столе стопку нераспечатанных писем, подошла просмотреть их. Узнала почерк на одном или двух конвертах, но не смогла заставить себя распечатать. «Пока не могу», – подумала она. Попозже, когда она снова станет сильной. На мгновение ее обуяло сомнение: а будет ли она когда-нибудь снова сильной? Она налила себе кофе и села на диван.

Мейн вошел в комнату, вытирая ладони о вельветовые брюки.

– Черный или с молоком?

– Черный, пожалуйста.

– Нашел что-нибудь?

– Нет.

– Все равно спасибо.

Он сел рядом с ней и начал задумчиво размешивать кофе.

– Завтра принесу инструменты. Вскрою пол. Возможно, протечка где-то в соединении.

– Я и не знала, что ты такой мастер.

– Ну, у всех нас есть скрытые таланты.

– Ты мог бы написать книгу «Своими руками».

– Похоже, я буду сильно занят этими двумя книгами – «Своими руками» и о происхождении жизни.

– Я уж не говорю о стихах.

Алекс чувствовала, что Мейн напряжен. Неожиданно он оглянулся через плечо.

– Все в порядке?

Она поймала себя на том, что тоже оглядывается, ощутила укол тревоги. Вид у Филипа был обеспокоенный, он хмурился. Она больше ничего не стала спрашивать – погрузилась в музыку. Постепенно почувствовала, как он расслабился; вот поставил чашку и осторожно коснулся ее плеча. Она признательно подалась к нему, но по-прежнему нервничала. Ее знобило.

– «Свадьба Фигаро»?

– Да. Отрывки. Разное из Моцарта…

Ей хотелось говорить, общаться, слышать его голос, чтобы изгнать из головы этот странный страх. Ее воскресный вечерний страх сегодня пришел к ней позднее обычного.

– Ты очень спокоен.

Он вскинул брови.

– Готова дать тебе шиллинг, чтобы узнать, что у тебя на уме.

– Ты на этом не разбогатеешь. Подразумевается, что ты зарабатываешь в качестве моего литературного агента.