Питер Джеймс - Одержимость

– Ты уверен, что это не твоя попытка отомстить?

– Отомстить? Кому?

– Твоему отцу. Ведь он был священником, да?

Он отрицательно покачал головой в облаке дыма, потом печально уставился на ковер.

– Он утратил веру, решил, что прежде ничего не понимал и не годится быть викарием.

– А кем годится?

– Он стал медиумом.

Алекс посмотрела на него.

– Ты мне этого никогда не говорил.

– Да, не говорил. Есть вещи, о которых не тянет говорить.

Она пожала плечами:

– Почему нет – какое это имеет значение? Он втравил тебя в какую-то историю?

– Господи боже, он постоянно это делал.

Рослый Филип неловко сидел в кресле, держа стакан обеими руками, как старик. С ним Алекс чувствовала себя легко, его знания внушали ей чувство безопасности. Казалось, ему известна некая тайная истина, открытая ему одному, и когда-нибудь, если она проявит настойчивость, он посвятит в эту тайну и ее.

– И во что же?

Он покраснел, уставился в стакан, словно пытался прочесть что-то написанное на поверхности виски.

– В спасение духов, как он это называл.

– Спасение духов?

– Ну-у… – Он неловко заерзал в кресле.

– Расскажи мне.

Филип смущенно огляделся, словно желая убедиться, что никто не подслушивает, потом виновато улыбнулся.

– Брал меня с собой вроде как для заземления. – Он пожал плечами. – Экзорцизм, духи, спасения – всякая такая ерунда.

– Не понимаю.

– Близ Гилдфорда был участок шоссе, люди считали его про́клятым, вроде какой-то человек бродил там посреди дороги. Его видели и несколько патрульных полицейских. Мой отец поехал туда, взял меня с собой, потому что я не был телепатом и духи на меня не влияли. – Филип сунул в рот сигарету, глубоко затянулся. – Оказалось, что это водитель грузовика, погибший в аварии за три года до этого. Он не понял, что погиб, и потому бродил там, пытаясь найти жену и детей. Мой отец сказал ему, что произошло, объяснил, что он умер, и свел его с несколькими проводниками духов. Они увели его, и он остался вполне доволен.

Мейн смущенно посмотрел на Алекс, потом – в стакан с виски. Повернул его в руке.

– И ты видел этого человека?

– Нет, конечно. Только слышал, как отец с ним говорил.

– И что ты об этом думал?

Он отхлебнул виски, посмотрел на нее:

– Что мой отец сумасшедший.

Алекс уставилась на него, и они довольно долго сидели молча.

– Не верю, что ты так думал, – сказала она наконец.

Он опять неловко заерзал.

– Это было давно. – Он помолчал. – Господи, сто лет назад.

– И ты посвятил свою жизнь тому, чтобы доказать, что он не прав?

Мейн посмотрел на нее, потом произнес:

– Мой отец умер в психушке.

– Грустно.

Он пожал плечами:

– Может быть, он не сумел совладать со своими способностями.

– Мурашки по коже. – Ее передернуло.

– Существует связь между стариковским мозгом, душевной болезнью и паранормальными способностями. Странные они ребята, эти медиумы.

– Никогда не слышала, чтобы викарий становился медиумом.

– А чтобы викарий окончил свой век в дурдоме?

Она посмотрела на него, не зная, улыбнуться или нет.

– И было время, когда ты в это верил?

– Это уничтожило моего отца.

Он посмотрел в стакан с виски.

– Ты не думаешь, что иногда от этого есть польза? Например, от людей, обладающих целительскими способностями?

– Целительские способности есть у национального здравоохранения, к тому же статистика явно в их пользу.

– А когда они терпят неудачу?

– Это ничего не доказывает.

– Люди исцелялись, когда доктора теряли надежду.

– Это происходило на протяжении многих веков, девочка моя, задолго до появления медиумов.

– И до Христа?

Он снова заерзал в кресле.

– Тебе нужно отдохнуть, уехать от всего этого в отпуск. Не нужно, чтобы медиумы бередили тебе душу.

– Одна такая приходила сегодня днем.

– Ну, тогда понятно.

– Что понятно?

– Почему ты к моему приходу была бледна как смерть.

– Она так странно себя вела. И вправду меня напугала. – Алекс посмотрела на него, но он молчал. – Я ее не приглашала. Она сказала, ей известно, что меня тревожат, что… Фабиан… где-то рядом. – Алекс нервно улыбнулась и достала сигарету. – Она села здесь, закрыла глаза и задрожала как осиновый лист. Потом встала, вид у нее сделался испуганный, и она сказала, что совершила ошибку, ужасную ошибку и я должна оставить Фабиана в покое.

– Очень разумный совет.

– Потом наверху раздался стук.

Мейн пристально взглянул на нее: