Питер Джеймс - Одержимость

– Эту картину написал мой муж.

– Он художник?

Алекс холодно посмотрела на нее:

– Нет, это была его лошадь. Он ими увлекается.

– Я сама не люблю всякие тотализаторы, хотя и надо бы… с моей чувствительностью… впрочем, наша чувствительность, кажется, никогда на нас не работает, боже мой, я не знаю никого из нас, кто мог бы предсказывать победителей. От изображений лошадей исходит такое умиротворение!

– Никогда об этом не думала. – Алекс нетерпеливо посмотрела на нее. – Что вы имеете в виду, когда говорите, что меня тревожат?

– Его дух не находит покоя, верно я говорю, дорогая? Он ищет помощи.

Гостья осторожно опустилась в кресло – словно ящик поставили в уготованное для него место, подумала Алекс. Женщина зажмурилась, наклонилась вперед и, не сняв перчаток, ухватила правое запястье Алекс левой рукой. Потом открыла глаза, посмотрела на нее, и Алекс впервые заметила в уверенных манерах гостьи проблеск сомнения.

– Не беспокойтесь, дорогая. – Губы ее раскрылись, растянулись в нервную улыбку, потом снова сжались, будто жили собственной жизнью. – Никакой платы, совершенно никакой. Вы, конечно, можете сделать добровольное пожертвование, но это на ваше усмотрение, исключительно.

Она подняла к потолку глаза с большими накладными ресницами, нахмурилась, словно увидев трещину в штукатурке, потом улыбнулась – опять неуверенно.

– Вы справляетесь, дорогая, да?

– Да, – холодно ответила Алекс. – Справляюсь.

– Он тут рядом, да, дорогая?

– Вы что имеете в виду?

Айрис Тремейн покачала головой и сделала резкий вдох; ее плечи неожиданно напряглись, потом снова расслабились. Она закрыла глаза и замерла. Алекс с любопытством смотрела на нее, и вдруг ей стало страшно.

Женщину почти неощутимо начало трясти. Потом неожиданно дрожь прекратилась, Айрис встала, открыла глаза.

– Извините, дорогая. Я совершила ужасную ошибку. Мне не следовало приходить. – Ее голос изменился, стал холодным как лед; спокойное выражение ушло с ее лица, появилось что-то похожее на испуг. – Нет, я вовсе не должна была приходить. Ужасная ошибка.

– Это почему?

Айрис Тремейн покачала головой.

– Я, пожалуй, пойду, – резко сказала она и взяла свою сумочку.

Испуг внезапно охватил Алекс.

– Почему?

– Гораздо лучше будет, если я уйду, дорогая, это совсем не то, что я думала.

Алекс смотрела на ее выпученные белки, шныряющие по комнате темные зрачки, глубокие морщины на лбу.

– Вы, по крайней мере, можете объяснить почему? – поинтересовалась она.

Айрис Тремейн села на минутку, покопалась в сумочке, вытащила пудреницу, открыла ее с громким щелчком, уставилась на себя в зеркало.

– Я вижу картину, – сказала она, припудривая нос.

Алекс чувствовала, как в ней закипает злость.

– Пожалуйста, скажите мне, что все это значит.

Женщина посмотрела на нее, захлопнула пудреницу. Задумалась, тряхнула головой.

– Вы должны верить мне, дорогая. Лучше я пойду. Лучше всего вообще не говорить об этом, забудьте все, дорогая, забудьте, что я приходила. Вы были правы, абсолютно правы в прошлый раз.

Она снова встала и двинулась к двери, остановилась, чтобы любезно улыбнуться Алекс, но ее слишком сильно трясло.

– Я правда считаю, что мне лучше уйти и не вмешиваться. Думаю, это наилучший выход. Насчет платы можете не беспокоиться.

Наверху раздался глухой стук. Алекс сначала решила, что ей померещилось, но потом увидела нервный взгляд гостьи.

– Он не находит себе покоя.

– Пойду посмотрю, что это было.

– Нет, дорогая, я бы не стала этого делать. Понимаете, я его потревожила, – неуверенно пробормотала Айрис. – Он недоволен моим приходом, очень недоволен. – Женщина покачала головой. – Оставьте это дело, дорогая, примите мой совет… я никогда не слышала… никогда не знала… чтобы такое, вы должны оставить это дело, оставьте его, не замечайте его.

Неожиданно она шагнула к Алекс и крепко ухватила ее за руку. Алекс ощутила холод кожаной перчатки.

– Именно так вам следует поступить.

После этих слов Айрис повернулась и быстрым шагом направилась в коридор. Потом раздался щелчок дверного замка – она вышла из дома.

Алекс оглядела комнату. Голова кружилась. Она подошла к окну, раздвинула шторы, посмотрела на улицу. Айрис Тремейн шла короткими утиными шажками, все быстрее и быстрее, шагая все решительнее, словно собиралась припустить бегом, но не имела для этого сил.

Алекс задернула шторы и оглядела комнату. Что такого могла увидеть Айрис Тремейн? Психопатка она или?.. Алекс закурила, глубоко затянулась. У сигареты был противный, незнакомый вкус, словно у жженой резины. Фабиану не нравилось, что она курит, и она всегда старалась не курить при нем. Она вдруг подумала, что теперь обманывает его, затянулась еще раз чуть ли не украдкой, загасила окурок, сморщила нос от противного запаха.