Ларс Кеплер - Охотник на кроликов

– Это Шагал? – Янус указал на литографию. – Потрясающе… падающий ангел.

– Да.

– Вы рассказали моей коллеге, что две недели назад пили кофе с министром иностранных дел.

– Да.

– В какой именно день это было?

– Я не помню.

– Но в каком кафе это происходило, вы помните?

– В “Пшеничной кошке”.

– Кофе и выпечка?

– Да.

– До чего славно! Официанты наверняка запомнили, как вы с министром иностранных дел Швеции сидели там и уплетали булочки, – улыбнулся Янус.

– Простите, мы могли бы поговорить об этом позже… я только что пришел с похорон и…

– Я как раз хотел спросить о них.

– Да, но мне надо позаботиться о сыне, мы пережили сильное потрясение…

– Понимаю, понимаю. – Янус поднес дрожащую руку ко рту. – Но я хотел бы и с ним поговорить, когда шок пройдет.

– Позвоните, и мы договоримся о времени. – Рекс открыл дверь.

– У вас есть машина?

– Нет.

– Нет машины, – глубокомысленно повторил Янус, после чего вышел на лестницу и стал спускаться.

Отрезанный от внешнего мира, Йона продолжал жить в тесной камере. Остаток вечера он посвятил тренировке, повторяя слова голландского лейтенанта: мужество и страх – это вопрос стратегического распределения силы; важно скрыть свое самое мощное оружие, чтобы воспользоваться им потом.

Спал Йона неспокойно и рано проснулся. Умывшись, он стал прокручивать в голове дело об убийстве министра. Припоминая каждую мелочь, разворачивая дело на 360 градусов, шаг за шагом, словно зубчатое колесо в часах, он все больше убеждался в правильности своей теории.

Дождь падал на окно с серого, затянутого тучами неба. Время беспрепятственно проходило сквозь стены и тела.

После обеда к Йоне постучались двое, отперли и попросили следовать за ними.

– Я должен позвонить, даже если уже поздно, – сказал он.

Ничего не ответив, надзиратели повели его по кульверту. Словно повторяя ситуацию, бывшую несколькими днями раньше, Йону вели на встречу, о которой он не просил. На этот раз его проводили в один из так называемых адвокатских кабинетов по другую сторону обычных комнат для свиданий.

Надзиратели ввели Йону в кабинет и заперли дверь.

Какой-то человек сидел, закрыв лицо руками, за письменным столом, разделенным посредине экраном высотой в тридцать сантиметров. За оконной решеткой виднелось дерево на фоне высокой каменной ограды. На стене видела черно-белая фотография Парижа с раскрашенной золотой краской Эйфелевой башней.

– Абсалон Рачен погиб? – спросил Йона.

Карлос Элиассон откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул. Его лицо оставалось в тени, приветливые обычно глаза мрачно светились.

– Я только хочу сказать, что воспринял твои слова всерьез, отправил туда два наряда.

– Его застрелили? – спросил Йона и сел на стул напротив своего бывшего начальника.

– Зарезали, – вполголоса ответил Карлос.

– Сначала пырнули в живот… он потерял много крови, но оставался в сознании, несмотря на болевой шок… пока его примерно через пятнадцать минут не казнили…

– Полоснули по шее, – изумленно прошептал Карлос.

– Полоснули по шее, – кивнул Йона.

– Не понимаю, откуда ты мог это узнать, ты же здесь в изоляции…

– И поскольку вы не видели плана убийцы, – продолжил Йона, – вы не смогли понять: министр иностранных дел стал первой жертвой, потому что убийце были нужны грандиозные похороны, чтобы приманить следующую жертву.

Карлос покраснел, встал и распустил галстук-бабочку.

– Помощник министра обороны США, – промямлил он.

– Так кто был прав? – спросил Йона.

Карлос вынул носовой платок из кармана брюк, вытер голову и обескураженно сказал:

– Ты был прав.

– А кто ошибся?

– Я ошибся… я сделал, как ты сказал, но у меня были сомнения в твоей правоте, – признался Карлос и снова сел.

– Мы столкнулись с умным спри-киллером с отличной военной подготовкой… и в его списке еще семь жертв.

– Семь, – прошептал Карлос и посмотрел на Йону.

– У убийцы что-то личное, и эта сила толкает его убивать… мотив, который каким-то образом извращает его восприятие реальности.

– У меня предложение, – осторожно начал Карлос и тронул кожаную папку.

– Я слушаю, – мягко ответил Йона, совсем как несколько дней назад, когда к нему явился премьер-министр.

– Вот это – подписанное решение. – Карлос показал бумагу. – Остаток твоего срока – общественные работы в полиции… немедленно вступает в силу, если ты примешь условия.