Мария Спасская - Флейта гамельнского крысолова

Сидя рядом с отцом Иеронимом за кафедрой для письма, Катарина с восторгом рассматривала остро заточенные гусиные и лебединые перья, брала в руки мел, трогала пальцем пемзу, дула в рога-чернильницы с красными и черными чернилами, приготовляемыми из капустного сока, купороса и чернильного орешка.

Ей нравилось в монастырских мастерских буквально все: скальпели для разрезания кожи; бритвы, чтобы скоблить шероховатости и разрезать страницы; иглы — размечать пергамент, прежде чем провести на нем линии «выделяя киноварью»; шило — протыкать дырочки в страницах, чтобы сшить их в общий том маленькими кожаными ремешками; отвесы — чтобы лучше выверить вертикальные линии; пропорциональный циркуль; плоские камушки, на которых разводят краски; медные застежки, руанские гвозди и сусальное золото.

В середине июля обучение закончилось, и Катарина самостоятельно переписала свою первую книгу — Библию, на что ушел целый год. Перед тем как приступить, она выслушала от отца Иеронима леденящее душу предание о демоне по прозванию Titivillus, то есть Придирчивый. По уверениям отца Иеронима, каждое утро он приносит в ад полный мешок букв, пропущенных переписчиками. А затем приходит и за самими невнимательными писцами, забирая ротозеев с собой.

Но страшная сказка не возымела должного действия — живой и подвижной девочке очень скоро наскучила рутинная работа, и пропуски букв последовали один за другим. Отец Иероним не скупился на наказания нерадивой помощнице, заставляя девочку внутренне трепетать от ужаса при одном только звуке его голоса. Зимой к скуке прибавился невыносимый холод. В келье для переписчиков температура опускалась так низко, что Катарина нет-нет, да и подхватывала чернильницу и опрометью бежала на кухню, чтобы растопить застывшую в ней драгоценную смесь.

После многочасовых занятий Катарина возвращалась в крохотную темную келью, которую делила с сестрой Агатой. Монашке-бенедиктинке было чуть больше тридцати, была она глуповата, но исполнительна, поэтому трудилась не на переписке книг, а на монастырской кухне. Жалея несчастную девочку, сестра Агата приносила Катарине вкусные кусочки и не гасила плавающий в миске с жиром обрывок ветоши до тех пор, пока маленькая озябшая переписчица не вернется в келью и не ляжет спать. Эта нехитрая дружба хоть немного скрашивала угрюмое существование Катарины.

Следующая книга, которую она взялась переписывать, было житие Святой Клары Асизской. Эта работа показалась девочке не такой утомительной и скучной, ибо содержала не только наставления и поучения, но и занимательные истории о странствиях святой. Заметив вспыхнувший в глазах девочки интерес, отец Иероним стал подкладывать ей для переписки книги, по возможности, занимательные. Так однажды Катарине в руки попал ветхий манускрипт со странными буквами, похожими на геометрические фигуры, оказавшиеся древнегреческими, и девочка захотела не только бессмысленно перерисовать текст, но и понять, как его прочесть.

Отец Иероним не пожалел времени и сил, чтобы написать на восковой табличке древнегреческий алфавит и тщательно следил, как Катарина учит этот трудный язык, поощряя послушницу скупыми похвалами. Катарина обладала превосходной памятью. Бенедиктинец понял это тогда, когда любознательная девочка отыскала в древних монастырских книгах свитки с псалмами, записанными невмами, и несколько дней просидела над ними, то и дело спрашивая монаха, какой значок какой звук означает, осмысляя и запоминая. Отец Иероним охотно отвечал, отмечая про себя отличную память и сообразительность подопечной и рассчитывая со временем поручить Катарине запись псалмов, рождавшихся в головах не ведающих невм певчих.

Покончив с изучением древнегреческого алфавита, девочка взялась за перевод с языка Платона и Геродота на латинский, записывая на восковой табличке получившиеся фразы и давая для проверки учителю. Заручившись одобрением отца Иеронима, маленькая переписчица переносила переведенный текст на пергамент. Две зимы и два лета ушло на этот тяжелый, но увлекательный труд, результатом которого стал перевод сочинения Плутарха из города Хиронеи, озаглавленный «Пир семи мудрецов».

Теперь Катарина старалась просить для переписки исключительно книги, требующие перевода, ибо чужие языки будили фантазию, а описанный в книгах уклад незнакомой жизни не позволял окончательно впасть в уныние.