Сергей Пономаренко - Лысая гора, или Я буду любить тебя вечно

– Столько раз по голове получить – и не такое пригрезится! – добавил Глеб.

– Вы не правы. Аника была реальной личностью, и те трагические события на самом деле имели место, – горячо запротестовал Роман. – Если не верите, я вас ознакомлю с газетами того времени из хранилища Исторической библиотеки.

– Предлагаю наложить табу на эту историю и на все, что с ней связано, – твердо сказал Глеб.

– Согласна, – улыбнулась Юлька.

– Подчиняюсь большинству, – хмуро согласился Роман. – Но все же…

– Так и порешим, – оборвала его Юлька.

Юлька вышла на улицу и на миг остановилась, ослепленная жарким солнцем.

«Неплохо было бы съездить на пляж в Гидропарк, – подумала она. – Больница и работа съедают все время, ни на что другое его не остается. Надо и собой заняться. Как бы то ни было, завтра поеду на пляж и пробуду там с семи до десяти часов утра, самое полезное солнце, а то прохожу бледнокожей все лето.

Лето проходит, жизнь Глеба вне опасности, вскоре он выпишется, и неизвестно, как сложатся наши отношения. Сегодня он намекнул на то, что у него намерения серьезные, но радости в этом нет – нужно ли мне это? И дело не в том, что он значительно старше меня. Может, я обманулась, приняв за любовь ЖЕЛАНИЕ ПОЗНАТЬ ЕЕ, а сейчас осталась только благодарность Глебу за спасение? – пытала она себя. – Похоже, все получилось совсем не так, как я хотела и представляла. Возможно, мы еще мало знаем друг друга. Рабыней будешь, коль полюбишь, а королевой, коль любима ты. Я хочу быть королевой. Я хочу быть любимой. Я хочу любить! Я думала, что нашла свою половинку, но почему на душе нет радости? Можно ли любовь заменить благодарностью?»

Рядом с ней остановился серый «опель», и вниз плавно поехало тонированное стекло. Из глубины салона раздался ироничный голос Ларисы:

– Садись, дорогая! Подвезу домой, совсем тебя заждалась, выглядывая возле больницы.

Юлька мгновение колебалась, но все же села на заднее сиденье.

Автомобиль мягко тронулся с места и бесстрашно вклинился перед зазевавшимся «БМВ» в поток автотранспорта, очень плотный в час пик.

– Не знаю, тебя благодарить или врачей, но Глеб полным ходом идет на поправку. Все те травы я заваривала и давала, как ты учила, – сообщила Юлька.

– Молодец. По крайней мере, ты знаешь, кого не благодарить, – Галину, – усмехнулась Лариса. – Хотя именно благодаря ей я кое-чему научилась и кое-что могу.

– Ты ее навещаешь? Скоро будет суд?

– Нескоро. Галя прошла психиатрическую экспертизу, ее признали невменяемой. Теперь она в психушке и не скоро оттуда выйдет. Пока идет следствие, с ней не разрешены свидания. На Лысой горе обнаружили труп. Он был засунут в какую-то пещерку и неплохо сохранился, несмотря на то что пролежал там несколько лет. Как думаешь, от чего наступила смерть? Ему перегрызли горло, притом сделал это человек. Так что эту историю тоже пытаются на нее повесить. Следаки установили личность покойника – некий Петр Семенихин. Работал дворником, воспитанник детдома, родители – мать пьяница, отец рецидивист, их лишили родительских прав еще в его раннем детстве. Его никогда не называли настоящим именем. Не Петя жил на свете, а Фикс. Почему так? Этого никто не знал, и никто над этим не задумывался. Время такое – лучше не думать. Странным человеком был этот Фикс – уродливый внешне, обладал нехорошим глазом. Думаешь, откуда я все это про него знаю? Мне тоже приходится общаться со следователями, а один на меня глаз положил, от него и узнала.

Что-то Юльке мельком вспомнилось: уродец, Лысая гора, чужая кровь на куртке, но эти глупые мысли она отогнала прочь.

– Тебя скоро можно будет поздравить? – Лариса заговорщицки улыбнулась.

– С чем? – не поняла Юлька.

– Ну как же! Сдается мне, что Глеб в третий раз решил жениться, – хохотнула Лариса.

– Нет. С чего ты это взяла?

– Сужу по твоему похоронному виду, который напускаешь на себя, когда пытаешься что-то осмыслить. А этого не надо делать. Просто живи себе, и все.

– Лариса, я тебе благодарна, что той ночью ты освободила меня, и за Глеба тоже… Он просто мой хороший друг. – Юлька не знала, как высказать то, что уже давно надумала, и решила говорить прямо: – В общем, не надо часами поджидать меня возле больницы или еще где… Мы не можем быть подругами – мы слишком разные. Конечно, если тебе нужна будет помощь, то я всегда… чем смогу… Сама понимаешь, у меня своя жизнь, у тебя своя. Извини, но я хочу выйти, немного пройдусь.