Галина Романова - В любви брода нет

— Все, как обычно, — отозвался он с неохотой и с подозрением прищурился: — Ты боишься, Ингуля? Что-то не так?

— Да нет. Дело просто… очень необычное. Одно дело старухи, другое — ребенок. Ничего не дрогнуло внутри, когда ты его… — И она отвернулась.

Почему отвернулась?!

Поверить в то, что Инга вдруг начала кого-то жалеть, ему было трудно. Она была еще более безжалостна, чем он. Он исполнитель, машина для убийства, хладнокровная и не думающая. Она заказчица. Именно Инга продумывала все мелочи, вплоть до того, кого и как нужно убить и куда потом спрятать тело. И ни разу прежде она не поморщилась, даже когда стояла на краю ямы, в которой он засыпал землей спящую — живую еще — старуху. А тут вдруг расчувствовалась?! Да черта с два! Кто угодно, пусть даже он, но только не Инга. Она же… она же мертвая вся внутри! Мертвее тех трупов, которых они после себя оставили…

Иван напряженно глядел в ее спину и размышлял, когда она вдруг обернулась и, как ни в чем не бывало, проговорила ровным и спокойным голосом:

— Светку пора убрать. Она сегодня на работу не вышла. В бега надумала податься.

— Сведения точные?

— Точнее не бывает. Звонила она тут…

Он сразу понял, кому и зачем звонила Светлана. Понял и улыбнулся. Вот Светку ему не жалко, и убьет он ее с удовольствием. Но прежде сделает то, что собирался.

— Где ее брать?

— Встреча у них на Первомайской. Там и заберешь. — И Инга углубилась в чтение каких-то бумаг, ровной стопкой лежащих перед ней на столе.

— Это все или будет еще что-то? — не выдержав десятиминутного ее молчания, спросил Михалыч.

— Да, все, можешь идти. — Она даже головы на него не подняла.

— И ты ничего не хочешь добавить? — Он все еще надеялся услышать от нее то, что сказать ему она была просто обязана.

Что с сегодняшнего дня она складывает свои полномочия и уходит в не ограниченный временем отпуск. И что на ее место заступает кто-то другой, с чужой, незнакомой ему фамилией. Что она решила завершить свою кровавую карьеру и готовит документы на продажу фирмы третьему лицу. И что даже заказала себе авиабилет в один конец…

Ничего этого Инга ему не сказала, продолжая внимательно изучать бумаги.

Михалыч, на которого она и вовсе перестала обращать внимание, медленно поднялся и, сильно ссутулившись, вышел из кабинета. В последний раз вышел. Он это понимал теперь. Вместе с приказом о своем уходе от дел она негласно списала и его. С собой не позвала. Значит… Значит, жить ему осталось не очень долго. Как только она найдет достойного исполнителя, так его — Михалыча — не станет.

Нужно Ингу опередить. Нужно ее уничтожить. Только убивать он ее не будет. Это было бы слишком легким финишем ее триумфального шествия. Не-еет, он заставит ее страдать. Заставит корчиться от ненависти и бессильной ярости. И это будет не физическая боль, Инга ее не очень-то боялась. Та боль, которую он для нее уготовил, пострашнее. И он это сделает. А сам… уберется подальше отсюда. Туда, где его никто и никогда искать не станет. А если и найдет, то вряд ли с ним справится.

Идея опередить Ингу в ее замыслах его немного ободрила, и тем же вечером он позвонил Геральду. Тот долго путался в словах, мычал что-то нечленораздельное и все силился понять, чего хочет от него незнакомец. Михалычу пришлось грубить.

— Ты, падла!.. — прошипел он так, как мог делать только он один. — Я что-то не понял, ты хочешь своего пацана с женой увидеть живыми и здоровыми или нет?!

Последовала продолжительная пауза, наполненная неясным шумом в трубке. Геральд, по всей видимости, что-то ронял, лил какую-то воду, Михалыч небезосновательно подозревал, что себе на голову. Потом Хитц долго и натужно кашлял, наконец заметно протрезвевшим голосом поинтересовался:

— А с кем, простите, я разговариваю?..

— Так-то лучше, — удовлетворенно хмыкнул Иван и начал объяснять ему причину своего интереса. Закончил он минут через десять словами: — Надеюсь, повторять мне не придется, где и сколько. Ты все понял?

— Постойте… Постойте… — потрясенно заладил Геральд, снова чем-то загромыхав. — Это что же… Получается, что она… Верка не сбежала?!

— Она пыталась.

— Да?! И что же произошло?

— Я ей помешал, и только. — Ему спешить некуда, к тому же он уверен в том, что отследить его звонок не могут, поскольку он не был заранее запланирован. — И учти, Гера… Ты мне должен ноги целовать за то, что они до сих пор живы.

— А могло быть по-другому?! — фальцетом воскликнул Хитц.