Галина Романова - К северу от любви

Непередаваемое ощущение — слушать шум дождя, лежа в удобной кровати под теплым одеялом. Его меланхоличный шелест или отчаянная дробь по оцинковке подоконника одинаково убаюкивают. Веки слипаются, тело становится невесомым, беспечные мысли мягко волокут сознание в сон.

Совсем иначе, когда тяжелые капли бьют в макушку, ты стоишь посреди густых зарослей и каждый шевельнувшийся куст кажется тебе подкравшимся полицейским.

Так не должно было случиться! Никто этого не планировал, и в мыслях не было. А она умерла!

Господи, что делать?! Как поступать в таких ситуациях, когда у твоих ног лежит труп, которого не могло, не должно было быть! А он есть!

Никаких помощников в Гугле! Ни одной памятки! Да и глупо было бы соваться в интернет с подобным вопросом. Могут вычислить, если выйдут на след.

Почему она так орала? Что не так? Что вообще ей было нужно? Почему она оказалась в это время в этом месте? Ждала? Следила? Скорее всего. Но зачем?! Что бы это ей дало?

Дура! Чертова дура! Истеричная, взбалмошная, зарвавшаяся!

— Что нам делать? — Слабый голос за спиной заставил вздрогнуть. — Что нам делать?!

— Знать бы!

— Но что нам делать?! — Голос стал крепче, их могли услышать.

— Не ори.

Это была просто просьба, вызвавшая неожиданную реакцию: за спиной послышался стон и звук оседающего на землю тела. Еще не хватало! Приводить кого-то в чувство в паре метров от трупа еще больше не входило в планы.

— Яма… — наконец-то хоть что-то стрельнуло в голову. — Нам нужна яма. Нам нужно ее закопать.

— Чем? Чем копать яму? У нас ничего нет.

— Палки. Нам нужны какие-нибудь крепкие палки. Снимем дерн. А там земля мягкая. Станем рыть руками…

Сказать всегда легче, чем сделать. Палки без конца ломались, и их приходилось искать снова и снова, пока верхний слой дерна размером метр на метр не был снят.

— Не разбрасывай. Потом сверху положим как ни в чем не бывало.

Как ни в чем не бывало никогда уже не будет, подумали они одновременно. До конца жизни будут стучаться в мозг воспоминания о грязных руках с землей, забившейся под ногти. О сбитых костяшках пальцев, о судорожном дыхании и слезах, размазанных по лицу.

Это никуда не исчезнет. Никогда!

— Господи… Сколько времени прошло. Уже светает, — запыхавшийся голос еле звучал.

Силы у них иссякли.

— Кажется, все. — Они уложили последний пласт дерна, вместе потоптались сверху. — Надо уходить. Скоро выйдут собачники и спортсмены на пробежку.

Каждому стрельнула в голову мысль, что рано или поздно эту могилу найдут. Она слишком мелкая. Слишком заметная. Но никто ее не озвучил. У них все равно не было выбора.

Пусть будет как будет…

По небу плыла огромная сахарная голова — с острыми краями, ноздреватая. Ветер крутил ее, разворачивал, отщипывал от нее куски и разбрасывал по голубому небесному полю.

Егор никогда не видел сахарных голов. В магазине он покупал рафинад или сахар-песок, предпочтение отдавал последнему. От деда много слышал о существовании кускового сахара. Было это когда-то давным-давно. Именно тогда существовали и специальные щипчики, которыми сахарная голова дробилась на мелкие куски. Дед много рассказывал об этом. Он любителем был повспоминать. Дед вспоминал, а Егор представлял. И сейчас, глядя на плотно сбитое крупное облако, он думал, что сахарная голова должна была выглядеть именно так.

— Чушь бормочешь, — сонно отозвалась Ася, приоткрывая глаза. — Скорее глыба снега. Или льда. При чем тут сахар?

— Ни при чем.

— Вот и я говорю, что ни при чем. Огромный ком снега напоминает твое облако. И никакого сахара!

Егор перевернулся со спины на живот. Поерзал, принимая удобное положение на узком полосатом полотенце. Покосился на подругу.

— Ты напрочь лишена воображения, Аська. Ты очень прямолинейная и рациональная. В тебе нет ни грамма…

Он поискал подходящее необидное слово, не нашел и заткнулся. Ася угадала невысказанное, хотела обидеться, но потом передумала. Зачем? Хороший день — теплый, солнечный. Они выбрались на реку, загорают. Уже дважды искупались. Съели по бутерброду с сыром, выпили по маленькой бутылочке воды. Если ветер не разгуляется, еще выкупаются и позагорают. К пяти вечера вернутся в город. Разъедутся по домам. Займутся своими делами. Какая ей разница, что привиделось Егору? Зачем портить день глупым выяснением?

Ни к чему все это. Неумно.

И все же она не выдержала.