Валерий Воскобойников - Опасайтесь бешеного пса

— Паспорта у меня, извините, Геннадий Алексеевич, нет. И других документов тоже. Я без них живу, — заявил вдруг мужик слегка смущенно.

— Из тюрьмы, что ли, сбежал? — грубовато пошутил Геннадий.

— Да, ушел.

Только этого еще не хватало. Так вот почему он не сопротивлялся! Прикидывается овечкой, а повернешься спиной, всадит перо, вещи свяжет в узел и — к другим, таким же доверчивым Если ему удалось сбежать из тюряги, за ним ой какой длинный должен быть хвост разных дел, на пожизненную потянет.

— Вы ошибаетесь, Геннадий Алексеевич. Я — не квартирный вор и не хахаль, как вы предположили сначала, просто мне кажется, что в вашей квартире я когда-то однажды жил. Может быть, совсем немного или в раннем детстве, иначе бы я вспомнил больше. А насчет тюрьмы вы подумали сейчас правильно. Я в ней оказывался два раза. Первый раз — в Сибири, когда пытались выяснить мою личность, а второй раз недавно, в Крестах, я оттуда выводил вашего сына.

— Какою сына, что ты несешь?!

— Старшего, Петю. У вас очень хорошие сыновья. И жену вы напрасно подозреваете, она у вас изумительная самоотверженная женщина.

— Ладно, уж как-нибудь я сам разберусь.

Мужик никак не хотел отвечать на его грубое «ты», и Геннадий тоже смягчил тон.

— Что вы такое там про Петра отмочили?

Представить разумного старшего сына, студента-отличника, попавшим в следственный изолятор было невозможно. Хотя, пока его не было, тут могло случиться что угодно.

— Почему Ольга не сообщила? Его что, в самом деле в Кресты засунули? Или это все из-за меня?

— Это страшное недоразумение. Петю там должны были убить, но я успел его вывести.

— Вы? Вы что, генеральный прокурор? — спросил Геннадий, недоверчиво усмехнувшись — Или городской судья? Вы уж кому другому такое лепите.

— Не обижайтесь, Геннадий Алексеевич, но я это смог сделать. Хотя было очень трудно. За Петей охотились люди Беневоленского и Бельды. Вы, возможно, не слышали про них. Были такие два фигуранта. Потом их убили.

Так вон оно что! Теперь многое прояснялось Значит, все-таки из-за него! Ну, подонки! Не удалось дотянуться до отца, так они — сына

— Нет, это не из-за вас. Я думаю, Петя чем-то сам, лично, насолил этим людям. Я не знаю чем, но, видимо, очень сильно, если его решили убрать. Мне это знакомый вор в законе рассказал. К счастью, их уже нет в живых. И охранять вашу квартиру тоже нет надобности, — человек, назвавший себя Саввой, смущенно улыбнулся, — я уж так, жил у вас по инерции.

Получалось, что Геннадий ему обязан за сохранность квартиры и спасение сына Хотя все это было очень странно. И какой-то вор в законе. Еще не хватает, чтобы он тоже здесь поселился. Хороша будет малинка-ягодка.

— Савва, извините, как вас по отчеству? — только и мог сказать он, правда, вполне миролюбиво.

— Просто Савва — мужик опять смущенно улыбнулся — У меня, видимо есть отчество, но я его не знаю. Имени своего — тоже не помню. Саввой меня назвал один чудесный старик, когда спас. Это было в тайге, есть такая река, Витим, знаете?

Слишком много непонятного было наворочено вокруг этого типа, и Геннадий решил отмахнуться.

— Какая мне разница — Витим, Интим. Савва так Савва. Извините, если я вам слишком врезал.

— Я мышечной боли почти не чувствую Голова — бывает, — добавил Савва еще одну загадку насчет себя — Ой, извините! Вы ведь с дороги. Хотите кофе или чаю? — встрепенулся Савва. — Там ваша чашка стоит, неприкосновенная Ольга Васильевна Пете и Павлику из нее пить не разрешала, берегла. А может быть, лучше ей позвонить? Сейчас как раз должна быть перемена. Это будет для нее огромная радость. Если телефон забыли, он на всякий случай приколот на бумажке в прихожей.

Анна Ильинична закончила убирать кухню, туалет, ванную и перебралась в комнату.

— Я мешаю, Анна Ильинична? — спросил Платон и с готовностью отъехал от стола, на котором стоял включенный компьютер.

— Что ты, Платон, сиди, работай. Я только под столом уберу крошки

— Это я вчера вафлю уронил, вы извините. Думал собрать, а потом забыл. Да мне и не дотянуться. Простите мою неряшливость.

— Платон, милый! О чем ты говоришь! Всем бы мужчинам такую неряшливость.

Слово «мужчинам» она произнесла, не задумываясь, но оно заставило вспомнить об одном деликатном поручении

Два с половиной года назад она, тридцатилетняя женщина с университетским образованием и семилетней дочкой, оказалась без работы, потому что очень перспективная фирма, в которую она устроилась недавно, закрылась. Тогда-то Анна Ильинична и дала бесплатное объявление в газету «Из рук в руки», хотя все ее убеждали, что в этом нет никакого смысла. Может быть, у всех так и было, но ее объявление обрело, так сказать, смысл, который явился к ней домой в виде женщины. Гостья явно имела работу и, соответственно, зарплату. Поговорив минут двадцать, она предложила работу по уходу за интеллигентным юношей-инвалидом, которая не требовала от Анны Ильиничны большого напряжения. Нужно было приходить к нему трижды в неделю, приготовить еду, убрать, постирать. Анна Ильинична согласилась, не раздумывая, получила под расписку сумму, которая ей показалась роскошной, завела сберкнижку и с тех пор каждый месяц, без единой задержки, первого и пятнадцатого числа ей переводили зарплату, а также деньги на содержание юноши