Валерий Воскобойников - Опасайтесь бешеного пса

— Ей-бо, дома же засмеют: сидел неделю на Тихом океане, а не поплавал, — повторял болтливый.

Судя по всему, эти разговоры происходили у них каждый день и всегда кончались одним и тем же — купаньем. Но всякий раз молчун сначала сопротивлялся.

— Дела! — вдруг оживился болтливый, глядя на людей, катающихся вдалеке под парусом на волнах. — В инструкции упущение. Смотри, если к объектам с моря на катере кто подойдет, что делать будешь? Вдогон поплывешь или как?

— Я их всех из калаша положу, — коротко ответил молчун, — чего думать!

— Не-е, я б сначала с этой, с Любонькой потрахался. А потом можно из калаша. А ты?

— Да иди ты! — отмахнулся молчун.

Погода была жаркая. «Тойота», хоть и стояла в тени, но высидеть в ней весь день разве что утопленник бы смог. А нормальному человеку это не под силу. Кондиционер они уже поломали.

Они с завистью смотрели на плавающих Валентина с Любой. День был выходной, а плановых операций по воскресеньям в клинике Карлоса не делали.

— Объекты вон плавают, а мы что, жертвы Чернобыля? Пошли в океан, — продолжал уговаривать болтун молчуна. — В инструкции что сказано — не упускать объект из поля видимости. Пойдем, чтоб не упускать, — более решительно сказал он.

Наконец, ему и в этот раз удалось уговорить напарника. Машины здесь закрывать было не принято. Даже ключи они оставили в замке зажигания и пошли вниз.

— Уж если не потрахаться, так хоть понюхать, как баба пахнет! Неделю на просушке, — продолжал болтать все тот же разговорчивый стражник, мечтательно разглядывая издалека гибкое тело Любы. — Ты баб каких любишь? Я люблю, чтоб когда бабу берешь, у нее мясо трещало! Слышь, ты много их отымел?

— Ладно, ты не очень-то! — осадил его молчаливый коллега, внимательно озирая окрестности, чтобы убедиться, что ничего подозрительного поблизости нет.

Так они и спустились.

Пожалуй, ситуация сама подсказывала решение. Под картер стоило поставить магнитную мину, которая должна была взорваться в момент запуска двигателя. Это — на случай, если одному стражнику удастся добежать до машины. Но еще лучше утопить их обоих в океане, окутать тонкой капроновой нитью тела, привязать на дне к скалам, чтоб и следов не осталось.

Когда-то после изматывающих тренировок на выживание в пустыне, в группе у Николая начались еще более изнурительные занятия по подводному плаванию. Под конец многим стало казаться, что они, оттолкнувшись от французского берега, способны вынырнуть на берегу английском, — столько им приходилось проплывать на тех занятиях. Это было совсем в другой жизни, когда он, как и остальные его друзья, являли собой зеленых салаг.

Эту операцию Николай наметил на следующий день. Оставалось лишь уточнить детали. Однако все смешала неожиданность: утром, едва отъехали мексиканские хозяева, спасаемые самостоятельно ударились в бега. Сделали они это неквалифицированно, а потому и были схвачены у аэропорта.

— Оклемался, мудила? — спросил Валентина стражник, который бил его в печень. Он вел машину назад и спросил без злобы, а потом стал выговаривать: — Мы с тобой, как с человеком, а ты — как пацан глупый. Чего добился-то? У нас прям другого дела нет, как тебя мочить.

— Так чего, на море кончать их будем? — спросил другой стражник, сидевший тоже впереди.

— Не, надо инструкцию получить.

Они выехали к океану и остановились около небольшой косы, у ржавых рыболовных судов, выброшенных наполовину на берег.

— Во, это теперь твой дом, — сказал старший стражник и прикрикнул: — Вылезай, падла! Сим пойдешь или тебя за ручку отвести? — И он указал на три хлипкие доски, перекинутые с берега на грязную палубу.

— Сам, — отозвался Валентин, с трудом передвигая ноги и оглядываясь в поисках второй машины.

Резкая боль теперь растеклась по телу. Желудок был полон желчи, отчего казалось, что жгучая отвратительная горечь вот-вот разорвет пищевод.

— Не хотел жить во дворце, будешь тут, — сказал старший стражник. — Вонища там!

По металлическим ступеням он спустил Валентина вниз судна, откуда бил в нос запах разлагающихся то ли птиц, то ли животных, а может быть, и людей.

— Ладно, от вони еще никто не сдыхал.

Его втолкнули в рубку с задраенным наглухо иллюминатором, где, судя по всему, раньше работал радист. Потом старший стражник проявил заботу: не закрывая дверь, сходил к машине и вернулся с двухлитровой бутылкой воды.

— Чтоб ты сразу не окочурился, пока инструкцию не получим, — заботливо сообщил он — И не дури, понял? Не то также пахнуть станешь.