Валерий Воскобойников - Опасайтесь бешеного пса

— Я же хирург, какой из меня бизнесмен?

— Бизнесмен — я. А вы хирург, — уточнил Иван Иванович, словно пересказывал древний скетч Аркадия Райкина. — Вы правильно сделали, что убрались из Петербурга. Там сейчас выборы. Зачем вам мутить воду, она и так мутная. И как только вы уехали, мы сразу изменили способ вашей нейтрализации. Теперь вашей жизни ничто не угрожает.

— Ничего себе! А вчера?!

— Это — мелкая шваль. Они же боятся трогать местную публику. А соблазнов много, заработать негде. И вдруг вы — свой, из России, остановился в богатом доме, живет с красавицей. Они и прибрали красавицу. Вы же не оставите золотые часы среди улицы? А целое состояние отпустили гулять по городу. Придумали, умники, — обыкновенный разбой с целью получения выкупа. Но даже это сделали крайне неумело. На том и припухли. Зато теперь до всех остальных дошло — девочку, я имею в виду вашу Любу, трогать нельзя, иначе им будет пиф-паф. Вопросов нет?

— Пока нет.

— Тогда к делу.

— Раз уж вы уехали из страны, зачем возвращаться?

— Это вопрос? — перебил Барханов.

— Констатация. Но постарайтесь больше не перебивать. Я повторяю, незачем вам в нее возвращаться. Мы вам покупаем гражданство в этой стране, покупаем такой же дом. И вы, как говорили когда-то, кум королю и сват министру. Соглашаетесь?

— Допустим Но я ведь вам тоже буду что-то должен за это? Не дарить же вы мне собрались виллу с гражданством?

— Почти. Вы занимаетесь любимым делом. У вас будет своя клиника, как у хозяина этого домишки. И вы пришиваете там весь день в свое удовольствие разным клиентам печенки, селезенки, глазенки…

Сначала Барханову показалось, что он ничего не понимает. Потом до него стало доходить.

— То есть вы хотите, чтобы я занимался криминальными операциями… Перешивал органы от одних людей другим? Это невозможно.

— Милый, — проговорил почти по-отцовски Иван Иванович. — Возможно все. Вопрос только в стоимости. Но вы неправильно поняли. Ясное дело, мы не будем вам доставлять органы внутри людей. К вам будут поступать люди — отдельно, а органы — тоже отдельно. Люди — те, которые в том нуждаются и готовы дать полцарства за свежую здоровую печень. А печень — от того, кто в ней уже больше не нуждается. Совсем не нуждается. Дошло?

— Это безумие. Вы что же, хотите, чтобы я держал банк органов? Да вы знаете, как их трудно сохранить в живом виде? А глаза? Они даже при особых способах сохранения живут несколько часов.

— Мы эту тему проработали. В Европе и Штатах сотни людей ждут рождественской ночи в надежде получить живой орган. Поясняю: в Рождество больше случается катастроф на шоссе. Ждут и не дожидаются, как у вас говорят, уходят.

— Я о том и говорю.

— А я о другом. Россия — исключительный источник органов. У нас любая ночь покруче рождественской. Одна Чечня могла бы обеспечить весь американский континент. Причем, заметьте, у кавказцев генетически здоровая печень и зоркие глаза. Но добыча, доставка — не ваша проблема. У вас своя работа — вы хирург. Высокого класса. В этом качестве вы нам и нужны. Ну что, по рукам?

— А потом мне пожизненная мексиканская тюрьма?

— Да бросьте, пришьете орган их президенту…

— Как вам сказать… Не хочется.

— Подумайте, Валентин Петрович. Разрешаю посоветоваться с дамой. Но больше ни с кем. Выбор у вас небольшой. Практически его у вас нет. Так как вы прикоснулись к нашим планам, сами понимаете, или вы с нами, или…

— Или — что?

— Догадываетесь? У вас здоровое тело. Станете донором. Не пришьете чью-то печенку вы, кто-то другой пришьет вашу. Любоньку мы используем сначала в ином качестве. Такую девушку пускать сразу на органы — расточительно. Сами знаете достижения нынешней фармакологии: один укольчик — и любая женщина на столб полезет от хотелки.

— Серьезная перспектива…

— А то! Мы вообще — серьезная структура. Сейчас солидного человека проводим во власть. Он с вами лично знаком…

«Вот как все соединилось!» — понял наконец Валентин.

— Тогда вы проявили благоразумие…

— Подумать-то я могу?

— Конечно, подумайте. В большое дело без раздумий не суются. Планчик набросайте, прикиньте смету — не на бумаге, а в голове. Потом мы вас поселим в домике, там уж сразу на бумаге. Подумайте… От нас вы теперь все равно никуда не денетесь. Вы — в любом случае наш человек. Или душой, или телом.

— Да. Взяли вы меня…

— Не таких брали. Я-то тут, можно сказать, случайно. Почти что из-за вас. У меня сейчас в России большие дела. Да еще в Германию надо залететь на обратном пути. Тоже с человечком покалякать… Короче, недельку я вам даю. А дальше, — он выложил визитную карточку. — Звоните по номеру. Спросите Ивана Ивановича.