Валерий Воскобойников - Татуировка

— Но женщин у него, значит, было много? — уточнил Дмитрий.

Тут мужчина раздраженно пожал плечами и, видимо, считая свою миссию выполненной, удалился к себе в квартиру. Но дверь для вежливости не прихлопнул.

— Любили они его. Иногда приедет на лимузине, стоит полчаса у дверей и все звонит, звонит. Не догадывается, что он уже с другой. Что было, то было, — признала соседка. — Так ведь он был киноартистом. Ему даже визитную карточку напечатали особую — там так и сказано: «красавец». Сейчас я вам ее покажу. — И она принесла точно такую визитку, какая была у Агнии.

— Интересная профессия, — согласился Дмитрий, взглянув на карточку. Он протянул соседке свою, где была указана его должность и служебные телефоны. И распрощался обычной в таких случаях фразой: — Если что вспомните или увидите, очень прошу вас, сразу поставьте нас в известность.

Ольга Васильевна резво стучала мелком по доске. До конца урока оставалось десять минут, ей надо было успеть закончить изложение материала. Она так увлеклась, рассказывая о новейших исследованиях в области клеточных мембран, что, не заметив, потратила на это в два раза больше запланированного времени.

В классе стоял рабочий шум. Это значило, что две трети класса, человек двадцать, были вовлечены в ее рассказ и слушали, глядя на нее во все глаза. Остальная треть, утомленная предыдущими уроками, тихо перешептывалась, изредка перебрасываясь записками.

Ольга вроде бы слышала приближение быстрых шагов к кабинету, но внимания на это не обратила. Неожиданно дверь класса с грохотом открылась, и в проеме ее возникла пожилая учительница литературы.

— Ольга Васильевна! Быстрей в учительскую! Там такое!

В классе немедленно повскакали с мест, и Ольге с трудом удалось их усадить на место. Еще не хватает, чтобы порядок в учительской наводили школьники. Она быстро вышла вслед за пожилой словесницей, еще не догадываясь о том, что там могло произойти.

— Быстрей, быстрей, — торопила ее коллега. Они почти бежали к лестнице, учительская была этажом ниже.

— Да что хоть там?

— Захарьянц!

Добежав до учительской, словесница резко остановилась и пропустила Ольгу вперед. Там происходила невообразимая сцена.

Неразбочиво выкрикивая армянские и русские слова, размахивая указкой, как оружием, перед тяжелым высоким шкафом стояла разгоряченная Ева Захарьянц. А на шкафу — как она только туда забралась?! — стояла испуганная Аллочка.

— У меня отец — Герой Советского Союза! — плача, с акцентом, явно усиленным волнением, выкрикивала Ева. — Мой прадед был полковник царской армии! Я тебе покажу — воровка! Мы честные люди! Мой сын чужая копейка не притронется! Зачем ему твоя паршивая копейка, он сам молодой, может заработать!

— Ужас! Ужас! Какой ужас! — приговаривала пожилая учительница из-за дверей.

А на шкафу, почти под потолком, испуганно всхлипывала Аллочка. Увидев Ольгу, она сразу приободрилась.

— Да не у меня он украл! Вот, — показала она рукой на Ольгу, — у Ольги Васильевны украл! Спросите у нее! — выкрикнула она визгливо.

— Алла! — попыталась одернуть ее Ольга. Но было поздно.

— Ольга-а-а?! — гортанно выкрикнула Ева, обернувшись к ней. — У тебя украл? — переспросила она с ужасом.

— Нет! Нет! — теперь уже кричала сама Ольга. — Никто этого не знает!

Но Ева уже ничего не слышала. Она закрыла лицо ладонями, обрушилась на пол и, сидя посреди учительской, принялась раскачиваться.

— О, горе! О, какой позор! — с тоской в голосе стонала она. — Ольга впервые видела картину такой безудержной восточной страсти. — Какой позор! Какой позор! — повторяла Ева, она захватывала пучки волос, рвала их, бросала в стороны.

— Мамаша, мамаша, успокойтесь! — суетилась перед ней Аллочка.

Ольга даже не заметила, когда она успела сползти со шкафа.

Быстрее всех сообразила, что надо делать, пожилая учительница. Она подбежала к столу, который стоял в углу, выплеснула из графина в стакан воды и поднесла его Еве:

— Выпейте, выпейте, вас никто не хотел унизить!

Уже прозвенел звонок, уже учителя толпились в дверях учительской, с недоумением глядя на странную женщину, которая сидела на полу, обхватив руками голову, и негромко стонала, медленно раскачиваясь. Нагнувшись к ней со стаканом в руках, стояла пожилая учительница. Наконец Ева вцепилась губами в край стакана и, расплескивая воду, отпила.

— Я за директором… — начала было Аллочка.