Алла Холод - Рыцарь страха и упрека

«Да ничем!» — сам себе ответил Павел Волков и тут же был вынужден признать, что она все-таки заинтересовала его, эта чертова девка, еще как заинтересовала!

— Значит, весь твой мир — это твой муж? — вернулся Павел к прерванному разговору. — Не боишься, что таким образом ты скоро соскучишься?

— Вполне возможно, — согласилась Марина. — Но я не говорю, что мой муж — это весь мой мир. Да и вообще: что такое мир? Это очень большое и сложное понятие. Я хотела сказать другое. Вы не против, если я буду откровенна и скажу то, что думаю без обиняков?

— Давай, валяй, — охотно согласился Павел.

— Вам это может не понравиться, — честно предупредила Марина.

— Ничего, зато я лучше тебя пойму.

И Марина удивила Волкова еще раз.

— Павел, я прекрасно вижу, что понравилась вам, — совершенно не смущаясь, объявила девушка, — и вижу, какую цель вы себе поставили. Ваша цель — переспать со мной, развлечься, внести новизну в свою жизнь. Так ведь? Может, вам наскучила жена, может, наскучила ваша любовница, и вы просто хотите новых ощущений. Вот и все. Но я-то не нуждаюсь в обновлении своих сексуальных эмоций, мне еще не надоел мой муж. Секс — это не все в жизни, может, какой-то мужчина мог бы увлечь меня чем-то, я не знаю, чем именно. Но не банальным половым актом. Вам хочется секса, а мне этого мало. Может быть, мой мир узок и ограничен, может быть, я и хотела бы его расширить, но не за счет чужих кроватей. Понимаете? Коллекционировать койки — это не для меня.

Марина замолчала в ожидании реакции своего собеседника.

Павел был озадачен. Девушка не отвергает его, но и не желает быть просто сексуальным объектом. Чего же она хочет, эта девица? Ладно, с этим никогда не поздно разобраться, пока же Павел сделал для себя только один вывод: он добьется этой девушки, и она будет принадлежать ему. Со всей ее детской логикой, со всеми ее наивными понятиями… Он почувствовал, как в нем просыпается настоящий охотничий азарт — ощущение волнительное и приятное.

— Ну, если ты готова в принципе расширить свой мир, то это значит, что у меня все-таки есть шанс? — вкрадчиво спросил он.

— Шанс — это прекрасное слово, шанс — это надежда, — в глазах чертовки снова заиграли желтые огоньки. А потом она рассмеялась.

«Погоди, погоди, — думал про себя Павел, — скоро ты запоешь совсем другое. Муж… Не надоел он ей, видите ли… Скоро ты забудешь о том, что у тебя вообще есть муж».

Когда Павел Волков ставил себе какую-то цель, он шел к осуществлению, готовый смести все на своем пути. Напор, который рождало в нем желание, тот самый, что в свое время буквально парализовал Соню, лишил ее способности двигаться самостоятельно, теперь был направлен на молоденькую медсестру. Ради достижения своих целей Павел был готов на все: на подлость, ложь — на что угодно. Какай бы сферы жизни его желание ни касалось — материальной или нематериальной. Лишь бы нечто вожделенное перестало мучить его своей несбыточностью и стало реальностью. Бороться со своими желаниями, подавлять их Павел не умел в принципе. Но тут все проще: ничего плохого от него не потребуется, здесь нужно включить фантазию, нужно быть увлекательным и — что немаловажно для молодой девушки — очень и очень щедрым. Щедрость и куда более опытных женщин не оставляет равнодушными.

Охота не продлилась слишком уж долго, после нескольких встреч Марина Гонтарь все-таки стала любовницей Волкова. По-другому, считал Павел, и быть не могло — слишком уж разные у них весовые категории. Однако, даже добившись предмета своего желания, Павел победителем себя не почувствовал. Не было того упоения, которое дает полученная над другим человеком полная власть. Марина была близка, они кроме всего прочего весьма сдружились, но она по-прежнему оставалась чужой женой.

— Мы с тобой сейчас как будто в параллельном мире, тебе так не кажется? — задумчиво спросила девушка, глядя в окно и лишь слегка повернув голову к Павлу, чтобы он ее лучше слышал.

Они находились в съемной квартире, окна которой выходили на одну из самых шумных, загруженных улиц города. Прямо перед окнами ровно горели фонари, и в их свете бесновались в хаотичном танце сверкающие снежинки. Автомобильный поток на проезжей части ввиду довольно позднего времени поредел, прохожие несли на своих меховых и вязаных шапках украшения из бесконечно падающего снега. Павел подошел, встал у нее за спиной, тоже выглянул на улицу.

— Там — жизнь, — продолжала Марина. — Сейчас мы оденемся, поцелуемся на прощание и тоже станем частью этой жизни. Каждый из нас своей по отдельности, ты — своей, я — своей. А сейчас мы с тобой как в другом мире, как преступники какие-то, что ли, как воришки, которых разыскивают, подозревают, а поймать не могут. Давай, Паш, собираться, а то мои поздние отлучки могут выйти мне боком. На меня и так уже муж косо смотрит. И вообще он стал задавать слишком много вопросов.