Анатолий Семенов - Преступление не будет раскрыто

«Так вот кто этот разнаряженный павлин, этот Топтыгин!» — Олег замер, наблюдая за великолепной парой. Марина что-то сказала своему мужу. Тот улыбнулся и кивнул в знак согласия. Они вышли на улицу. Марина держалась за его локоть. Смотреть на это было невыносимо. Да ещё мягкий пушистый снежок — ласкает их. Олег пошёл сзади. Прошли несколько кварталов по главной улице… Когда они свернули во двор, Олег бросился вдогонку и, спрятавшись за углом, проследил в какой подъезд они вошли. Только они скрылись, он проскочил двор и на цыпочках вошёл в подъезд. В подъезде было темно. Олег спрятался возле двери и ждал, когда они поднимутся на площадку второго этажа. Поднялись и стали стряхивать с себя снег. Значит, выше подниматься не будут. Щёлкнул дверной замок. Олег вышел из укрытия и видел сквозь решётку перил как захлопнулась дверь квартиры номер пять. Он стоял несколько минут, опершись о перила. Ноги еле держали. Он сел на ступеньку лестницы. Повесил голову и опустил плечи. Никогда в жизни ему не было так плохо. Это конец. Всему конец. При мысли о том, что дальнейшее существование уже не имеет смысла, в душе возникло какое-то странное и жуткое ощущение — будто окружающий мир пуст и сер. В нём ничего нет кроме размытых уродливых контуров. Даже самих предметов как будто не существует, остались одни контуры. Пасмурная погода со снегом и полумрак подъезда способствовали деформации мироощущения. Возникло такое чувство, словно заживо положили в гроб и сейчас понесут на кладбище. Это — отвратительное и жуткое чувство возникло всего лишь на какой-то миг, но тут же захотелось развеять его, и Олег попытался вспомнить хоть что-нибудь хорошее из своей жизни. Да и одно к одному. Если сводить счёты с жизнью, то надо вспомнить на прощание все хорошее, что в ней было. Первым как-то сам собою непроизвольно выплыл из тайников памяти один давно забытый эпизод далёкого детства. Подмечено: когда небо в овчинку и человек не видит перед собой никакой перспективы дальнейшей жизни и готов проститься с ней, непроизвольно всплывает в памяти какой-нибудь яркий эпизод из детства или юности. И в подсознании Олега, сначала туманно — в подсознании, а потом и совершенно отчётливо вспомнился один такой эпизод и при этом явился образ живого существа. Это была соседская кошка. Очень красивая чёрная кошка с белой грудью и белыми лапками. Олег любил её без памяти, и она доставила ему немало радости. Но однажды, эта кошка, спрятавшись в бурьяне, подкараулила воробья и схватила его за крылышко. Бедный воробышек, трепыхаясь одним крылом, отчаянно пищал. Олег попытался отнять воробья. Кошка забралась под сарай и сожрала добычу. При этом громко урчала и хрустела косточками своей жертвы. Когда она, облизываясь, вышла из-под сарая, Олег запустил в неё камнем. И с того дня возненавидел её и всех кошек на свете и каждый раз, как только чёрная красавица попадала на глаза, пулял в неё камнями. Сейчас же, сидя в подъезде, Олег заострил своё внимание на том воробышке, который трепыхался в зубах у кошки, и невольно провёл аналогию между собой и гибнущим воробьём. Это испугало и встряхнуло его. Он встал. «Ну нет, — сказал себе. — Меня ты так просто не сожрёшь, проклятая чёрная кошка в белых варежках и модных сапогах на тонком каблуке. Я не дам тебе урчать от удовольствия, хрустеть моими косточками… Не сожре-ешь! Подавишься и сдохнешь вместе со мной, паскуда». Раздувая ноздри, Олег вышел из подъезда. Быстро миновал двор и, выйдя на улицу, направился к себе домой, в общежитие. Он шёл и словно никого не видел, расталкивая встречных людей на тротуаре. Комната в общежитии, в которой Олег жил вместе с другими кочегарами, была пуста. Хорошо, что никто не видел каким страшным был он в эти минуты невменяемости. Он был действительно невменяем. Как раненый зверь. Когда хищного зверя ранят или отнимают у него добычу. А у Олега была схожая ситуация, — хищник в слепой ярости становится беспощадно-агрессивным и будет стремиться мстить обидчику до тех пор, пока не уничтожит его или сам не издохнет. Так и с Олегом случилось. Совсем озверел, осатанел парень. Но ведь среди людей без веских причин такого состояния не бывает. Если человеку любящему нанести удар в спину, как это сделала Марина; если душевная рана со временем не заживает, а болит всё сильнее и сильнее; если на глазах любящего человека, буквально из-под носа уводят предмет любви и не куда-нибудь, а к себе домой, в свою спальню, то, надо полагать, не только в Олега с его моторно-взрывным характером, в любого более спокойного человека неизбежно вселится сатана, ищущий возможности утолить свою жажду кровью.