Анатолий Семенов: Преступление не будет раскрыто

Жизнь полна неожиданностей, и этим она прекрасна, — говорят в народе. Насколько она оказалась прекрасной в данном случае, судить не берусь. Просто изложу цепь событий в той последовательности, как они происходили на самом деле, ничего не прибавляя, не убавляя. А началось все действительно неожиданно.

Было это вечером, в пятницу. Июльское солнце, несмотря на поздний час, жгло нестерпимо. Олег Осинцев, изнемогая от жары, то и дело черпал пригоршнями прохладную ангарскую воду и освежал лицо и шею. Серая холщевая рубашка взмокла от пота и прилипла к телу. Снять её было нельзя — спина и так вся облупилась от загара. Олег рад был бы бросить все и искупаться, но начался клёв. Упускать удачу не хотелось. Поправил кепку, чтобы козырёк лучше защищал лицо от солнечных лучей, и стал наживлять морёного розового червяка. Только успел насадить его на крючок как услышал окрик:

— Эй, рыбак, снимайся с якоря!

Олег обернулся и увидел подплывающую моторку. Она была нагружена сеном. В ней сидели сухопарый мужчина с седыми всклоченными волосами и рыжая легавая собака. Мужчина указал на небосклон. Олег взглянул в ту сторону и невольно воскликнул: «Ёлки-моталки!» Огромная туча, похожая на клубы дыма гигантского пожарища, выходила из-за горы. Никогда ещё Олег не видел, чтобы туча неслась так быстро и так низко над землёй.

Легавая, сидевшая в ногах хозяина, залаяла отрывисто и хрипло.

— Там какая-то малохольная на вёслах идёт, — сказал мужчина, поравнявшись с Олегом и приглушив мотор. — Не то баба, не то девка — издалека не понял. Вон, за тем поворотом. Можно загодя поминки справлять по ней.

— Да ты что!

— Спасай. У тебя лодка вон какая, а куда я с сеном-то?

Покосчик направил свою медлительную ладью к берегу, где был узкий и длинный залив.

Олег бросил червяка в воду, подобрал леску и положил спиннинг на дно лодки. Быстро начал крутить лебёдку. Металлический трос заскрежетал по ролику. Якорь вынырнул из воды. Закрепив его, Осинцев перебрался в корму и завёл мотор. Он дал лодке полный ход, и она понеслась в сторону излучины реки, где должна была плыть на баркасе какая-то беспечная женщина.

Туча закрыла солнце. Стало прохладно и темно, словно наступили сумерки. Ветер погнал рябь вверх по течению.

В баркасе посреди реки плыла девушка. Как говорят в просторечии, «сушила весла», подняв их над водой. Её несло вниз по течению, и она спокойно сидела в ней, опустив голову и свесив длинные светлые волосы на грудь, обтянутую синей блузкой. Смотрела как тёмная клочковато-причудливая рябь, подгоняемая ветром, дугами и клиньями врезалась в серую и гладкую, как полированная сталь, поверхность воды.

Осинцев заглушил мотор. Волны моторки раскачали баркас и плескались возле его бортов.

Несколько мгновений они изучали друг друга.

— Что вам угодно? — сухо спросила девушка. Большие серые глаза её смотрели вопросительно. Не трудно было догадаться, что она испытывает к человеку, который, как ей казалось, подплыл не из добрых побуждений.

— Посмотрите, что за вашей спиной, — сказал Осинцев.

Девушка обернулась. Ни тучи, ни белые барашки вздымающихся волн далеко внизу по течению не произвели на неё никакого впечатления.

— А что, разве это опасно? — спросила она.

— Ты что, первый раз на Ангаре?

— Между прочим, я с вами, кажется, на «вы».

— Препираться будем или поплывём к берегу?

— Что вы, собственно, пристали ко мне?

— Как хотите. Могу и отстать. Олег стал заводить мотор.

Ветер между тем усилился. Появилась волна.

Как назло мотор молчал. Олег дёргал шнур вхолостую и нервничал, второпях то подсасывая, то отсасывая бензин. Наконец появился булькающий звук винта. Олег прибавил газ, сел на сиденье и взялся за руль.

Вдруг ветер рванул с такой силой, что казалось перевернёт лодку. Старенькая кепка слетела с головы Олега и упала в воду. Он наклонился за ней, но волосы, разметавшись по ветру, лезли в глаза, и пока он их отбрасывал, волной отбило кепку — рукой не достать. Налетел второй порыв ветра. Тёмно-серые волны поднимались всё выше и выше и вот уже разбушевались со страшной силой. Олег огляделся вокруг. Ангара кипела. Пенистые гребни волн захлёстывали за борт лодки, и на дне её, под деревянной решёткой, уже накопилось много воды. Ноги, обутые в сандалии, промокли. Пришлось маневрировать и больше валы резать поперёк на малом ходу, чтобы брызги не так сильно летели в лодку. Он оглянулся. Девушка отчаянно гребла к берегу. Осинцев поплыл на выручку.