Анатолий Семенов - Преступление не будет раскрыто

— Вот, дядя Федя, пополнение, — сказал техник. — Сегодня в ночную пойдёт. — Обратился к Олегу: — Дядя Федя тебе все расскажет.

И ушёл.

Дядя Федя повёл Олега в подвал. Оба с первой минуты почувствовали расположение друг к другу. Олег сразу проникся уважением к старому кочегару, внешне сильно напоминавшему рабочего, каких обычно рисуют на революционных плакатах. Олег врать не умел, не любил, и выложил все начистоту. Кочегар рассмеялся, хлопнул Олега по плечу:

— В технике, говоришь, смыслишь? Сразу кто тебе её доверит? Лопату — доверят, — и опять рассмеялся: — Приспичило, и диплома не спросили. Парень ты на вид серьёзный. Вот и захомутали…

Олег молчал, пока кочегар говорил и смеялся, потом снова начал объяснять своё положение. Дядя Федя перебил его:

— Не горюй. Сейчас работать некому, — сказал он. — Это дело уладим. Только ты завтра к начальству не ходи. Я сам поговорю. Тут в шкафу у меня есть книжка (он показал на прибитый к стене шкафчик). Там всё описано: устройство котельной, уход за ней. Читай, осваивай.

Олег начал осваивать кочегарское дело. С книжкой в руках обшарил все винтики котельной, узнал назначение каждого. На следующий день, когда появился дядя Федя. Олег сказал, что, наверное, может выдержать экзамен на диплом. Дядя Федя махнул рукой:

— Потом. Насчёт тебя я договорился. Иди в контору, возьми направление в общежитие.

Работать на самом деле было некому, и Олегу приходилось иногда сидеть в кочегарке по две смены подряд. Вскоре он настолько изучил своё новое дело, что в случае неполадки, если не было близко техника, обращались к Олегу, и он исправлял неполадку. Техник узнал об этом и стал доверять ему во всём, тем более, что в отличие от всех других кочегаров, Олег не употреблял спиртного. Дядя Федя дивился сноровке своего подопечного и однажды сказал ему:

— Работник. Настоящий. Таких уважаю. Добиться похвалы старого рабочего не просто, и это замечание было приятно Олегу. Олег с улыбкой вспомнил как дед материл его, обучая сноровке и мастерству. Вспомнил деда и послал, наконец, весточку в Зорино. Он со дня на день откладывал поиски Марины. Найти её можно было только в университете или возле университета. Лучше, конечно, возле. Внутри здания, в коридоре, некуда спрятаться. А он не хотел попадаться ей на глаза. Караулить же где-нибудь за углом или на противоположной стороне улицы с выгодной позиции погодные условия не позволяли. Мороз крепчал день ото дня. Люди ходили по улицам обнесённые куржаком и с сосульками на усах. Ходили торопливо, поскрипывая подошвами и проклиная мороз. Но вот, наконец, проклятущий остановился на сорока градусах. Сорокушник продержался с неделю. Выжал из воздуха плотный туман и, обдав все и вся плотным куржаком, удалился в северные широты. Вдруг резко потеплело. Вслед за оттепелью пришли снегопады. В первый же свободный от работы день доброй погоды со снежком Олег отправился на охоту. Правда, он слишком сильно волновался для охотника, выслеживающего добычу, но это была настоящая охота. Пришлось всё-таки войти внутрь здания университета и походить по коридорам, поглядывая с опаской на двери аудиторий — боялся нарваться на Марину, встретиться с ней нос к носу. Дыхание перехватывало всякий раз, как только в коридоре появлялись новые девушки. Но надо было найти расписание, чтобы узнать, когда кончатся лекции. Наконец, нашёл. На всякий случай переписал расписание на всю неделю. Вышел на улицу, отдышался и стал искать подходящее место, с которого хорошо просматривалась бы вся площадь возле университета. Исследовал все объекты поблизости. Облюбовал сначала ограду детского сада напротив через улицу. Постоял там, и ему показалось, что это место слишком близко от университета. Он перебрался в сквер, примыкающий к детскому саду и к стадиону. Тут и устроился возле невысокого клёна, ветви которого согнулись под тяжестью снега. Снег все шёл, мягко падая на землю и на деревья. Олег, волнуясь, пристально всматривался сквозь снежную пелену в каждую девушку, выходящую из дверей университета.

Олег давно уже заметил высокого парня, толкавшегося возле дверей. Красивый как картинка, одетый во всё новое, модное, в покрашенной в тёмный цвет ондатровой шапке и коричневой импортной дублёнке, он тоже явно кого-то ждал и нетерпеливо топтался у порога. Изредка стряхивал снег со своих плеч и с рукавов дублёнки. Слегка озябнув, начал дрыгать длинными ногами, обутыми в импортные ботинки с медными заклёпками. Заклёпки, отполированные при ходьбе по чистому снегу, сверкают и видны издалека. «Топтыгин чёртов, — подумал Олег. — Разнарядился как павлин и радуется». Олег был одет слишком скромно по сравнению с ним. Балоневая куртка, кроличья шапка, простые брюки, простые ботинки. А парень действительно не унывал. Был уверен в себе. Такой румяный, весёлый и жизнерадостный. Ему, не в пример Олегу, нечего и некого было бояться, и он шёл на свидание в открытую. Когда высыпала толпа студентов, он даже не искал никого глазами, не метался в поисках своей девушки. Девушка сама подошла к нему. Она была одета не так броско, но со вкусом. Чёрная цигейковая доха, чёрная модная шляпка, из-под которой выглядывали заколотые сзади светлые волосы, чёрные шерстяные рейтузы плотно обтягивали чуть полноватые стройные ноги. Модные полусапожки на тонком каблучке придавали какую-то непостижимую величавость её свободной походке. Она отдала парню портфель, вынула из кармана белые варежки, надела их и взяла парня под руку. И они пошли. Олег вздрогнул, когда узнал её. Спрятался за дерево.