Анатолий Семенов - Преступление не будет раскрыто

— Я не пущу её! — вопил из прихожей Вадим. Он тоже соображал, что надо именно сейчас ликвидировать накладку и уговорить Марину остаться. И поэтому продолжал дико вопить: — Мариночка, прости меня! Ну прости, пожалуйста!

— Вадим, уйди! — воскликнула Екатерина Львовна — Нам с Мариночкой надо обговорить некоторые бытовые вопросы. А вы, Мариночка, большая умница. Это я поняла ещё за столом, когда вы отбрили меня и этого оболтуса. А раз умница, значит, останетесь. Правда ведь?

Георгий Антонович улыбнулся и, прищурив глаза на рюмку, выпил вино и проглотил кусочек заливного.

Екатерина Львовна ещё с минуту уговаривала Марину остаться. Потом они вместе ушли в комнату Вадима (Вадим в это время, находясь в подъезде, ждал возлюбленную) и долго сидели там и говорили.

Минут через двадцать они вошли в залу. Георгий Антонович сидя на диване, просматривал какой-то журнал. Вадима не было. Екатерина Львовна объявила, что они с Мариной решили не откладывать свадьбу, дабы предостеречь благое дело от всяких осложнений. Георгий Антонович в знак согласия кивнул головой и закрыл журнал. Осталось обсудить день свадьбы. Обсуждали без Вадима. Екатерина Львовна сначала предложила новогодние праздники, но Георгий Антонович категорически возразил, сказав, что праздник пусть сам по себе, а свадьбу желательно сделать саму по себе. Он же предложил первую субботу января. Оставалось три месяца. Екатерина Львовна ужаснулась — слишком быстро разворачиваются события, но подумала и согласилась.

Вошёл Вадим. Он смотрел на них и ничего не понимал. И отец, и мать, и Марина сидели за столом на своих местах. Отец и мать переглянулись. Марина сидела не по её характеру кротко, опустив глаза. Георгий Антонович сказал: «Мы тут кое-что решили без тебя, если не возражаешь, через три месяца свадьба». Вадим заулыбался и молча сел за стол.

Марина сказала, что ей пора домой. Вадим ответил, что отвезёт её на машине, и спешить некуда. Но в кругу семьи говорить было больше не о чём, и Марина желала поскорее уйти, одуматься, привести свои мысли и чувства в порядок. Они оделись и вышли во двор. Было свежо. На небе ярко мерцали звезды. Тянул ветерок. Вадим оставил Марину у освещённого подъезда, а сам пошёл в гараж. Он бесшумно подъехал к ней, усадил рядом с собой. Сев за руль, не поехал сразу, а обнял невесту и, несмотря на её протесты и просьбы, стал ласкать её, целовать и гладить пальцами её щеки, брови, выбившиеся из-под шапочки мягкие волосы. Прервала их другая запоздавшая парочка, вышедшая из-за угла.

На другой день были исполнены формальности в загсе и оповещены все друзья с обеих сторон. За неделю до регистрации молодые съездили в Красноярск. Вадим познакомился с родителями Марины. Все вместе приехали в Иркутск на свадьбу. Для свадьбы откупили ресторан.

Гостей на свадьбе было много, особенно молодёжи, студентов, близких друзей Вадима и Марины. Среди гостей оказался один офицер, школьный приятель Вадима, прибывший в отпуск. Он напомнил невесте об Осинцеве, и сердце у неё сжалось. Пока не ушёл офицер, — его мундир резко выделялся среди костюмов других гостей, — она волей-неволей обращалась к прошлому. И ей было досадно, что этот мундир мозолит глаза, что в такой день появилась помеха…

Олег долго не получал писем. Дед неграмотный, а больше получать не от кого. И вдруг — весточка и денежный перевод. На тысячу рублей.

Замполит майор Макаров вызвал Осинцева к себе и стал выяснять, откуда, от кого и, главное, зачем такие деньги. Осинцев ничего не мог ответить.

— Дело тёмное, — сказал Макаров, — внимательно разглядывая почтовое извещение с обеих сторон. — Поедем на почту разбираться.

Приехали. Разобрались. Оказывается, перевод был от Марины. На обороте почтового бланка, где было место для письма, она соизволила начёркать несколько слов: «Купи новую моторную лодку. Я вышла замуж. Живу с мужем у его родителей. Желаю счастья. Марина». Это было её единственное письмо к Осинцеву.

— Какая Марина? Какая лодка? — Макаров сыпал вопросами, словно бил молотком по голове.

Осинцев побледнел как полотно.

— Сержант! — окликнул его Макаров. — Ты можешь толком объяснить, что это за деньги и при чём тут моторная лодка?

— Не нужен мне этот перевод, — ответил Олег глухим неузнаваемым голосом. — Отправьте его обратно. И объяснять ничего не буду. Это моё. Личное. И никого не касается.

— Меня, как заместителя по политической части, касается.

— Хоть на куски режьте, ничего объяснять не стану.