Татьяна Устинова - Колодец забытых желаний

Вероника осторожно положила преподобного на стол с львиными лапами.

— Нельзя воровать иконы, — тихо сказала она. — Это никогда не заканчивается добром.

— Василий Дмитриевич ничего ни у кого не воровал. Его… — Олег вспомнил и усмехнулся, — бес попутал.

— Вот именно. — Вероника отвернулась от изображения старца и посмотрела в окно, за которым летел снег. — Нужно все проверить. Какие иконографические изводы были самыми ранними и самыми распространенными. Но с этим тоже сложно, потому что всякие серьезные атрибуции, как правило, отсутствовали.

— Атрибуции? — переспросил Олег Петрович.

— Ну да.

— А вы тоже учились в Историко-архивном?

— Да, — удивилась Вероника, — а что?

— На документоведении?

— На архивном деле, а что такое? По иконописи я потом диссертацию защищала и стажировалась в Суриковском училище. Вас это удивляет?..

Олег Петрович ничего не ответил.

А в самом деле, что он мог ответить?.. Что в последнее время его все больше тянуло общаться с дизайнерами и выпускницами факультета международной журналистики? Что от скуки сводило зубы? Что даже в декаданс поиграть не получалось — все от скуки? Или, может, скука — это не отсутствие веселья, а отсутствие какого бы то ни было смысла?!

— Например, на портрете Серебрякова были отмечены епитрахиль и поручи, и на том портрете ему около пятидесяти лет, но никто не знает, когда он был выполнен — во время странничества и затворничества или уже после тысяча восемьсот пятнадцатого года. И здесь, видите, и епитрахиль, и поручи… Нет, Олег Петрович, все это нужно всерьез изучать.

— Я знаю. Но мне просто хотелось бы понять, не подделка ли это.

— В каком смысле — подделка? Нельзя подделать икону! Икона — она и есть икона! Но если это на самом деле прижизненный список, значит, цены ей нет.

— В каком смысле? В аукционном?

Тут Вероника рассердилась окончательно.

— Ей нет цены как святыне Русской православной церкви, — отчеканила она. — При чем здесь аукционы?! Все равно ее никогда не удалось бы продать без шума!

— Это точно?

— Совершенно! Точно так же, как то, что меня зовут Вероника Башилова и сейчас зима!

Олег неожиданно засмеялся.

В распахнутую дверь осторожно постучали, и они оба испуганно оглянулись, словно их застали врасплох за чем-то не слишком приличным.

— Олег Петрович, — позвал смущенный Гена, — там ваша мама приехала.

— Кто приехал?!

— Ирина Петровна. А нам бы с вами… по дельцу отъехать. Вы не забыли?

— Я не забыл, — пробормотал Олег Петрович. — Извините меня. Вероника, мне нужно…

— Да, да, конечно.

Он ушел, а она осталась и снова взяла в руки портрет.

— Как ты сюда попал? — тихо спросила она у старца. — И Федька тебя украл! Что ты хотел нам сказать?..

Ничего не было слышно — такой огромной была квартира, что в эту ее часть не доносилось никаких звуков, а потом на пороге возник очень смущенный Олег Петрович Никонов и с ним прекрасная дама, очень похожая на Любовь Орлову в пору кинокартины «Весна».

— Мама, это Вероника Башилова, — представил Олег Петрович. — Специалист по русской иконописи, работает в Музее изобразительных искусств.

— На Волхонке?! — спросила дама глубоким и звучным голосом. — Господи, мы ходили туда на Декабрьские вечера. Ты помнишь Декабрьские вечера, Олег?

— Нет.

— И очень напрасно!

— Это моя мама, Ирина Петровна.

— Здравствуйте, — пробормотала Вероника. Дама была сказочно прекрасна, и Вероника судорожно одернула на себе голубой свитерок.

— Я должен ненадолго уехать, — сообщил Олег Петрович. — Надеюсь, вы с пользой проведете время. Мама, в мое отсутствие ты будешь развлекать Веронику Павловну.

— Не надо меня развлекать, — перепугалась Вероника. — Я… я лучше домой пойду. У меня сын… и вообще…

— У вас маленький ребенок? — спросила Любовь Орлова.

— Двадцать пять лет. — Вероника улыбнулась тусклой улыбкой.

— Вы так молоды, а у вас уже такой большой сын?! — не унималась дама.

— Сын большой, — согласилась Вероника. — И я немолода.

— Бросьте! — сказала дама. — Вы будете меня развлекать, пока мой сын ездит по своим бесконечным делам. Да, Олег?

— Да. — Он помолчал и добавил: — Я хотел бы, чтобы вы меня дождались, Вероника. Мне еще о многом нужно вас спросить.

— Про икону я больше ничего не знаю! Надо специалистов привлекать и экспертизу проводить!

— Но я не могу сию минуту назначить экспертизу. А вы мне должны, — напомнил Олег. Он и сам не знал хорошенько, зачем он так ее удерживает. — И потом, мы с вами учились в одном институте и наверняка почти в одно и то же время. Нам есть что вспомнить.