Шекли Роберт - ВРЕМЕНИ В ОБРЕЗ

- Все это я уже знаю, - сказал Дэйн. - И потому ты попросил Джабира убить меня. Но тогда почему ты передумал и послал мне на помощь Майида?

- Как только я получил послание через авамири, я начал действовать. Как ты уже сказал, я послал к тебе Джабира. Потом, как радушный хозяин, предложил гостю остановиться у меня. Но он отказался, поскольку не хотел навлекать на мой дом лишних подозрений. Я предложил ему взять свежего коня, но он сказал, что доверяет только Айисса - своей лошади. Сказал, что найдет укрытие в пустыне, у клана Бани Халиди, где у него есть друг. И уехал.

- И что? - спросил Дэйн. - По-моему, ничего подозрительного он не сказал.

- Почти. Я стоял и смотрел ему вслед, и на сердце у меня было тяжело. Что-то в нем меня настораживало, но я не понимал, что именно.

- Ты выяснил это или нет? - не выдержал наконец Дэйн.

- Я долго и напряженно думал, - продолжал Бен Алима. - Но не мог понять, в чем дело. Он выглядел простым, бесхитростным бандитом, с которым мне не хотелось бы повстречаться ночью в переулке. Но все же у него было кольцо самого Рауди, которое я знаю, как и это, что на моем пальце. И у него было полное право самому заботиться об убежище.

- Наверное, тебе не понравилось то, что он приехал с юга, - предположил Майид. - Сам я никогда не доверяю этим дикарям из кочевья Омани - ни Авамир, ни Гафири, ни другим.

- Они не лучше и не хуже остальных, - возразил Бен Алима. - Нет, дело в другом. Я думал-думал, а потом до меня дошло! Его лошадь!

- А что было не так с его лошадью? - спросил Джабир. - Ты сказал, что она была просто чудо.

- Да, и я до сих пор так считаю.

- Может, она была слишком свежей, не устала, не в пене, будто и не скакала так долго? - предположил Майид.

- Она почти ползла, - ответил Бей Алима. - Я даже засомневался, дотянет ли она до стойбища Бани Халиди.

- Тогда почему она тебе не понравилась? - спросил Дэйн.

- Мне не понравилась ее морда, - ответил Бен Алима.

- Ее морда! - воскликнул Джабир.

- А что с ней было не так? - удивился Майид.

- Все так, - мягко проговорил Бен Алима. - У нее была чудесная, крупная, правильная морда - римский профиль, как сказали бы вы, мистер Дэйн. Откровенно говоря, это была великолепная морда, которую раз увидишь - и запомнишь на всю жизнь.

Майид, видимо, все понял и теперь радостно заухмылялся. Джабир, как горожанин, выросший на литературных источниках, едва ли знал больше, чем описание первой лошади Пророка, и молчал, хотя, судя по его лицу, у него забрезжила смутная догадка. Дэйн, который совершенно не разбирался в лошадях, заскучал, но прерывать лошадиную историю не решился.

- Она была породистой? - попытался упрочить свою догадку Джабир.

- Вот именно, - сказал Бен Алима. - Я, конечно, плохо разбираюсь в коневодстве, мои знания по этому предмету слишком незначительны. Но даже я заметил, что у этого животного большие ноздри и длинные уши, широкий лоб и мощный круп, а длинная шея изящно изогнута. Любой бы на моем месте это увидел, а специалист и подавно. Теперь ты понял, Джабир?

- В основном да, - сказал Джабир. - Но я думал, что ты узнал, какой она породы.

- Узнал! - вспыхнул Майид. - Дело-то совсем не в лошади, городской болван! То, что увидел Саид Бен Алима... Но простите, Бен Алима, слово за вами.

- Так вот, - продолжил тот, - я понял, что лошадь чистокровная, да при этом из лучших пород Аравии, а таких всего пять. Но из которой? Вероятно, кухаилан. Но что за вид этой породы? Неизвестно. Но у нас есть один бесспорный признак - самый яркий, а именно - римский нос. Эта лошадь принадлежала к знаменитому виду Шаваф. И, поняв это, я догадался, что гонец был подослан врагами, и потому послал Майида.

- Я все еще не понимаю, почему, - признался Дэйн.

- Остальное лучше объяснит Майид, - ответил Бен Алима. - У меня уже пересохло горло.

- Все яснее ясного, если ты знаешь историю этой породы, - включился Майид. - Понимаете, шейхи Бахрейна всегда разводили шавафи, как самую дорогую породу лошадей, пока в 1930 году, после волнений, не разорились и не передали все владения Файсалу Оль-Дувишу, шейху всех мутаири, который помогал Сауду в борьбе за престол. Но вскоре они поссорились, и король схватил его. Файсал Оль-Дувиш умер в Эр-Рияде, говорят, что его отравили. Сауд забрал себе всех шавафских лошадей - как и знаменитых шарафских верблюдов - и мутаири никогда ему этого не простили, хотя позже снова восстановили породу верблюдов. А что до лошадей, то через несколько лет Сауд подарил табун северным Аниза, чтобы подкупить их, но тогда возмутились кланы Мутаир и Шаммар, даже чуть не начали войну. Но стреляли мало, а говорили много, и Сауд угрозами и дарами заставил продать табун в Рубаи, что в Ираке. Получилось, что, как только лошади исчезли из страны, пропал и повод для раздора, все успокоились. Ты подумал об этом, Бен Алима?