Татьяна Степанова - В моей руке - гибель

— Вчера вечером я к Вадькиному отцу заезжала, Вадька ему тоже звонил. Отвезла Андрею Константиновичу продукты, лекарства — он просил. Они с друзьями и на кладбище и в церковь поедут — уже такси заказали. А с меня, Сереж, хватит похорон… — Катя вздохнула. — Передай Базаровым мои самые-самые искренние, ну и… А я сегодня делом займусь.

Знаешь, каким? Мне оборотня обещали показать. Настоящего.

— Живого? — осведомился Мещерский невозмутимо.

Катя слышала в трубку, как жужжит его бритва — он брился, оказывается. — Или в пробирке заспиртованного?

— Я серьезно, Сереж!

— И где же? В кунсткамере? В Институте Сербского?

— Нигде, — Катя надулась: с ним как с человеком, а он… — Кстати, можешь забрать свой мерзкий галстучный зажим. Его вернули в целости и сохранности. Цыгане, знаешь ли, тоже кое-что знают о фамильной чести.

— Катя, да ты куда едешь? — тревожно спросил Мещерский. — С кем? Где тебя искать?

— Нигде, — повторила Катя, осторожно повесила трубку и включила автоответчик: пусть себе кричит-разоряется.

В глубине души, там, где продолжал бдить милиционер, ее второе «я», сложившееся за годы работы в милиции, Катя отлично знала, что поступает неосмотрительно и глупо. Ехать на рандеву с оборотнем! Надо было по крайней мере хоть Сережке сказать, где искать, если… Но слушать снова его разглагольствования о «суперсамце», сказках и мистической чуши ей больше не хотелось. Она все тихонько повторяла, напевала про себя фразу, услышанную вчера от Лейлы: Цыганское счастье… Я еду на праздник Цыганского счастья. Какое оно, интересно? Ей воображалось, что это путешествие начнется как-то необычно. Пробьет полночь, в ее дверь позвонят и…

Но звонок раздался гораздо раньше. В пять часов вечера.

На пороге стояли горбун Георгий и его сын — тот самый шкет, которого они с Мещерским…

— Вечер добрый, — поздоровался Георгий. — Мы тебя быстро нашли. Поехали? — Он крепко держал мальчишку за руку.

— Здравствуй, тетя. Хатка у тебя ничего, сносная, — шкет так и зыркал по прихожей. — Теть, дай водички попить, а?

— Хочешь сока? — гостеприимно засуетилась Катя.

— Обойдется он, — Георгий тряхнул сына, как мешок с картошкой. Тот завизжал, затараторил непонятно. — Говори по-русски!

Катя все никак не могла свыкнуться с мыслью, что у такого юного инвалида и такой бойкий сынуля.

Она сняла с вешалки теплую кофту, заглянула в зеркало, старательно подкрасила губы и сообщила, что готова.

Машина, на которой приехали отец и сын, подкосила ее окончательно: белый облезлый «мере» времен Карибского кризиса. Длинный, точно корыто, неповоротливый, весь в заплатах и пятнах коррозии. Цыган пнул ногой покрышку, кивком указал сыну на переднее сиденье, а Катю усадил назад В салоне одуряюще пахло бензином и приторной туалетной водой. Катя заметила, что горбун принарядился: черные волосы тщательно разделены косым пробором, ядовито-красный пиджак из тех, которые лет пять назад даже в бане не снимали «новые русские», черные мятые брюки, пугающетропически-кричаший галстук «живанши». Мальчишка был облачен, как и в тот раз, в спортивные «адидасы», только не такие замызганные, как в прошлый раз.

По дороге Катя не закрывала рта: цыган оказался живым и словоохотливым собеседником, машину вел уверенно и на подъездах к постам ГАИ резко сбавлял скорость. Катю в цыгане интересовало все «Вот ведь народ, точно с Луны. Живет с нами рядом. Свои обычаи у них, традиции, обряды, праздники. А мы, кроме того, что они кочуют по вокзалам, продают наркотики и клянчат в метро, ничегошеньки про них и знать не хотим!» — с досадой думала Катя, жадно слушая своего собеседника.

Семья Лейлы, по всей видимости, принадлежала к цыганской элите. Горбун Георгий рассказал, что две родных сестры Лейлы играли в театре «Ромэн». Сам Георгий окончил восемь классов и тоже хотел петь.

— И что же ты? — поинтересовалась Катя.

— Голос пропал, — ответил он, поправляя очки. — А потом у меня… Сама же видишь, какой я.

Он усмехнулся печально и тут же шлепнул по руке сына: мальчишка украдкой лез в «бардачок» за сигаретами.

— И чем же ты сейчас занимаешься? — осторожно полюбопытствовала Катя.

— Так, всем помаленьку, — уклончиво ответил горбун. — А ты?

Катя тоже уклончиво представилась журналистом. Далее она узнала, что Цыганское счастье — что-то вроде нашей Красной горки, когда родственники-цыгане ездят в гости друг к другу, порой справляют свадьбы, порой организуют сговор, что-то типа помолвки для будущих жениха и невесты.