Татьяна Степанова - В моей руке - гибель

В глазах Базарова мелькнули искорки смеха. Катя приняла их на свой счет. «Забавляешься, какая у меня физиономия перекошенная после твоих тестов. Если ты и Лизку такими фокусами угощал, то неудивительно, что она…» — Катю душила злость: на себя за свою слабость, на этих вот «выживальщиков», на…

— Никого не трогаем — ничего себе! — выпалила она. — Сереж, скажи ему… Да если хочешь знать, пока ты тут учишь и экспериментируешь, твои ученики черт знает что вытворяют. Уголовное преступление, да-да! Сереж, расскажи, что молчишь? На живого человека с собаками среди бела дня…

Ребенка травят псами. Это же преступление! Это хулиганство, настоящее истязание! Если б не мы там на дороге, они бы, эти твои послушники… Что, думаешь, не догадались, кем они себя вообразили? Ишь ты, молния на эмблемах, алтари, ножи, СС разную развели тут! Супермены, да? Сверхчеловеки? А тут цыган подвернулся, так значит — трави его, ату, да?

— О чем она? — Степан повернулся к Мещерскому. Тот кратко изложил инцидент на дороге.

— Сказал бы: наци, мол, мы, а то туману напустил — экстремальные условия, аутотренинг, — не унималась Катя.

— Мы не наци. Мы политикой вообще не занимаемся, — ответил Базаров, и снова она заметила в его взгляде насмешливые искры. — И ничего противозаконного ребята не делают. А эти два хмыря… Что ж, по одной паршивой овце о стаде не судят, тем более о пастухе. Ладно, пойдемте, поглядим на охотничков. Сможете их узнать?

— Нас доносить не учили!

Но Базаров снова ее не слушал. Повлек их к жилому корпусу. Там перед крыльцом собралось человек пятнадцать молодежи — видимо, они только что вернулись с какой-то тренировки в лесу: запыхавшиеся, усталые, мокрые от пота.

К Базарову подскочил невысокий, гибкий, как кошка, молодец со спортивным свистком. Они о чем-то заговорили вполголоса. Катя украдкой разглядывала «школяров». Нет, не похожи они на обычных спортсменов. Те яркие, как бабочки, в своей фирменной спортивной форме. Холеные, как дорогие скаковые лошади, уверенные, сильные. Эти тоже уверенные и сильные и вместе с этим какие-то серые, безликие, точно тени: тихие голоса, незапоминающиеся черты, скупые точные жесты. Она вдруг поняла, что не сможет узнать тех, с кем ссорилась на дороге. Однако Степану, видно, никакие опознания не требовались.

По свистку ученики выстроились в шеренгу. Базаров медленно прохаживался перед строем. Ткнул своей палкой одного в грудь, второго. Те шагнули вперед.

— Снова за свое? — тихо спросил он. — Я же предупреждал вас.

— Мы… ничего не было, учитель… — бормотнул один.

— Не слышу ответа: я вас предупреждал?

— Предупреждал, но… да это ж только цыганский выблядок! — Возразивший не договорил — Базаров отшвырнул палку и сгреб его за грудки. — Да ты что… мы же… да заворовал все, сучий выкормыш, мы ж только поучить…

Страшный удар в челюсть сбил возражавшего с ног. Катя испуганно вцепилась в рукав Мещерского: боже, только драки не хватало! Но драки не случилось, а случилась… Она даже не сумела понять, что происходит — так молниеносны и беспощадны были базаровские удары, градом обрушившиеся на нарушителей дисциплины: челюсть, грудь, нога, живот, снова грудь, рука, поднятая для защиты, хруст костей, стоны боли, хрип, выплюнутые на траву сгустки крови… Он, видимо, даже не считал их серьезными противниками, продолжал избивать методично и эффектно, словно демонстрировал приемы рукопашного боя. Неподвижная шеренга учеников молча наблюдала.

— Чтоб духу вашего тут не было. Звоните моему менеджеру, забирайте свои поганые деньги и — вон отсюда! — Базаров толкнул ногой одного из поверженных «учеников». — Вон!

И больше на них даже не взглянул. Они кое-как поднялись, заковыляли к корпусу.

— Ну, что-нибудь еще не так? — Базаров повернулся к Мещерскому и Кате.

— Ничего, — оба избегали его взгляда. — Ужасно, просто ужасно все это.

Он приблизился к ней вплотную.

— Что? Ты ж этого хотела, ну? Серег, скажи теперь ей — Я не прав? Не так понял даму? Дама хотела наказать подонков.

Порки добивалась — порку получила. И что же? Теперь в кусты? Нервишки пошаливают?

— Степа, ладно, хватит. — Мещерский хмурился. — Они, конечно, не такой выволочки еще заслуживают, я понимаю — ты сам тут устанавливаешь порядки, но, — бормотал он. — Пора, я думаю, ехать, а? Без четверти два, пока доберемся… Ты на своей тачке или с нами?

— Подождите, я только переоденусь. Бабка не любит, когда я в этом тряпье. — Базаров посмотрел на небо. — Настоящая баня сегодня. Жди грозы к вечеру.