Татьяна Степанова - В моей руке - гибель

— На одного такого невидимку я едва не наступила, — сообщила Катя, прислушивавшаяся к их разглагольствованиям. — Интересно, сколько же он лежал неподвижно?

— Шесть часов.

— Шесть? Зачем же так себя мучить?

Базаров переглянулся с Мещерским, тот улыбнулся: женщина, мол, чего ты хочешь?

— Это, Катюша, тренинг такой, — начал он объяснять, словно она была УО — умственно отсталой. — Ну, в общем, если кратко, Степан разработал тут такую программу самоподготовки — ориентирование на местности, навыки выживания в экстремальных ситуациях. Мы сейчас в роще некоторые элементы этого тренинга наблюдали… Кстати, у вас там портрет один интересный висит, Степ, кто там изображен?

— Один японский офицер. Когда ко мне приходит новичок, я показываю ему портрет и говорю: забудь всех своих кумиров от Сигала до Джеки Чана. Они ничто перед этим человеком. В 43-м году его десант на острове Гуам в Тихом океане уничтожили американцы. А он ушел в джунгли партизанить.

И партизанил там 28 лет без всего. Война давно кончилась, а он продолжал сражаться в одиночку, потому что не получал приказа прекратить военные действия.

— Двадцать восемь лет партизанил в джунглях? В дикаря, наверное, превратился, — пожалела японца Катя. — А что же он ел в лесу?

— Все, что дает лес. Человек по природе своей всеяден.

Надо только приучить себя к нетрадиционной пище.

— Этому и многому другому тут и учатся люди, — назидательно заметил Мещерский.

— Только мужчина может выжить в экстремальных условиях? — В Кате начал просыпаться репортерский дух. Ей стало любопытно. — А женщин в твоей школе не учат? Им это не нужно?

— Обратится отважная женщина, заплатит за обучение — будем учить и ее. — Базаров отпил глоток чая. — Только ей придется запомнить кое-какие правила и кое-чем поступиться.

— И чем же?

— Брезгливостью, например. Мда-а… А потом надо будет пройти первоначальный тест. У нас тут все новички проходят, проверяют себя на пригодность.

— А если бы я пришла, заплатила деньги — какой бы тест предложили мне? — Катя чувствовала: этот тип над ней просто куражится. Его бесстрастный тон, спокойный вид — личина. О, она не забыла их ухмылочки! Но она была упряма.

Ей хотелось сломить это насмешливо-пренебрежительное отношение к ее слабости, это снисхождение.

— Тест самый простой, ну скажем… — Степан наклонился, пошарил в траве и протянул Кате что-то на ладони.

Она вздрогнула: гусеница. Жирная зеленая капустница.

Извивающаяся. Отвратительная.

— Тест для нашей Алисы в Зазеркалье: «Съешь меня».

— Что?! — От неожиданности Катя даже попятилась.

— Тест провален. Ноль баллов, — Степан взял гусеницу и сунул ее в рот. Секунду медлил — зеленый жирный червяк бешено извивался, придавленный его зубами. Затем проглотил.

Гусеницу.

Катя почувствовала дурноту. Рукой зажала рот, чай взбунтовался в желудке и… Огромным усилием воли взяла себя в руки. Выворачиваться наизнанку на глазах у этого… этого…

Только не это! Она глубоко вздохнула, зажмурилась крепко.

— Не очень аппетитно, но ничего. Смотря как себя настроить. Николае Кейдж перед «Поцелуем вампира» живыми тараканами хрустел. Это в Голливуде. А в лесу с голодухи пищу вообще не выбирают, — до нее доносился спокойный голос Базарова. — Извлекай питательные соки из всего, что бегает, ползает, кричит, мычит и блеет. Брезгливость — плод цивилизации. А в экстремальных условиях все продукты цивилизации ведут к гибели. Не переломишь себя умрешь раньше назначенного часа.

— Но насилие над своей природой — это тоже, знаешь ли, — Мещерский (его, видимо, тоже впечатлила тошнотворная демонстрация) поежился, — я нечто подобное видел в Таиланде. Но там это как шоу туристам показывают.

— Не только как шоу, Серега. На нетрадиционной пище поставлены тренировки женского спецбатальона. Есть там такой спецназ в Королевских ВВС: выполнение особых заданий в джунглях, ну и все такое прочее. Женщины там бой-бабы. Я знакомился с их методикой, — возразил Степан, взболтнул в стакане остатки чая и запил «пилюлю». — А насчет насилия… А что не насилие в нашей жизни? На работу идти — и то порой себя насилуешь, так неохота. Насилие, принуждение, самодисциплина — без них никуда. Мои тут это отлично усвоили. Непонимание в наших рядах — случай редкий. Ну а в случае неповиновения, что ж… На то и учитель, чтобы ученики были послушны. Но, в общем, мы тут меж собой уживаемся. Никого особо не трогаем и…