Татьяна Степанова - В моей руке - гибель

СЛУЧАЯ — вот чего жадно ждал сейчас Никита. Благоприятного стечения обстоятельств, удачи просил он себе. Везения, как при игре в любимый преферанс. Прямых доказательств на Степана Базарова нет. Возьми его сейчас на даче ли, в машине, в московском баре, в квартире деда или чьей-нибудь еще, — начнется долгая бодяга сомнений и разбирательств в прокуратуре, потом в суде — он не он, был не был, псих не псих, убийца не убийца. Так всегда бывало по делам подобной категории, где обвинение подкреплялось лишь косвенными доказательствами, шатко и валко. Но если бы только… если бы только выпала удача и они, его коллеги, сами бы воочию увидели то, что видел он с Сидоровым, и, возможно, нечто большее: это существо на их глазах попыталось бы напасть на свою очередную жертву, то…

Колосов и сам жаждал теперь увидеть ЕГО в том самом месте, где он превращался в машину для убийства, давал волю своим инстинктам. Здесь его надо было и брать — в его родной стихии. И тогда… тогда лучших свидетелей и очевидцев того, что Базаров и есть ТОТ САМЫЙ, суду не надо было бы и искать. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ЗАДЕРЖАНИЯ — вот что сейчас заботило Колосова в первую очередь. Чушь, что суд не верит сотрудникам милиции, когда те допрашиваются в судебном заседании по обстоятельствам задержания обвиняемого! Это все лживые сказки адвокатов. Если нет иных показаний, а в деле Базарова их, возможно, будет немного, костяк обвинения составят показания сотрудников милиции, и главное доказательство — оперативная видеосъемка с места событий.

Колосов отлично знал, что такое наглядный пример для суда. В деле Удава-Головкина рассказы сыщиков об обстоятельствах осмотра пыточного подвала маньяка, оборудованного в гараже в подмосковных Горках-2, и фотографии — «картинка», стали одним из решающих доказательств по делу.

В деле же «раздольского медведя» при задержании просто необходимо было воспользоваться оперативной видеосъемкой, и тогда уж… Но все зависело от случая. А полагаться в оперативной работе на случай, это, знаете ли… «Я жду случая подходящего», — сказать это у Колосова язык не поворачивался.

А поэтому он жестко обрывал все пререкания, затыкая недовольным рот: «Я сам знаю, что делать. Не учите меня. Я отвечаю за эту операцию». И при этом он чувствовал: идет по лезвию ножа. Если случится непредвиденное, если в этом деле появится еще одна жертва — вина будет целиком его. Но…

НО НАСТАЛА ПЯТНИЦА. И бог наконец сжалился над оперативным составом. Дождь, отшумев в кронах лип и кленов, покрытых свежей листвой, умчался куда-то на север, к Балтике, к Питеру. Над столицей и областью засияло отмытое до легкомысленной голубизны небо. Распустились цветы-одуванчики, зашуршала на ветру сочная травка, воспрянули духом жучки-козявочки, еще не придушенные смогом. На дорогах на подъездах к Кольцевой образовались обычные пробки — москвичи дружно стремились за город на дачи.

И школа в Отрадном тоже внезапно ожила. Утром в пятницу туда на двух черных джипах приехала группа из десяти молодцов спортивного вида с рюкзаками и спальными мешками. По всей видимости, новое пополнение, уплатившее деньги за учебный курс. На разведку обстановки в школу был направлен участковый Сидоров, на этого молоденького лейтенантика Колосов надеялся в Раздольске больше, чем на начальника Спицына. Он провел разведку без сучка и без задоринки. Этакий придурковатый сельский участковый, знакомящийся с новым «контингентом» на своем участке и заодно пытающийся тут же, по блату, устроить и свои делишки. Беседовал он с неким тренером по «ведической системе саморегуляции». Интересовался простодушно и прямо, когда можно будет увидеть владельца спортклуба Степана Базарова. «Хочу, мол, поговорить с вашим главным, нельзя ли братана сюда к вам на обучение пристроить. Парень только из армии, служил в десантных, крепкий, работу сейчас ищет хорошо оплачиваемую, ну понимаешь, насчет чего… Да вот подучиться хотел маненько. Ну этому, что вы тут проходите, — у-шу карате…»

Ведический тренер, гибкий, как кошка, молодец со спортивным свистком Катя непременно бы узнала в нем того, кто «заботился» о ней в их первый приезд в школу с Мещерским, и вряд ли бы узнала того, кто несколько дней назад при свете костра молотил обмякшее тело поверженного внука гадалки Лейлы, давя каблуком очки инвалида, — белозубо улыбнувшись участковому Сидорову, ответил, что, мол, нет проблем, лейтенант: учитель приедет в Отрадное завтра. «Если хотите, приводите своего протеже», — заключил тренер.