Татьяна Степанова - В моей руке - гибель

— Дело на контроле в министерстве, — заявил он Спицыну, когда тот уже устал спорить и возражать и начал потихоньку отдавать распоряжения по организации широкомасштабной поисковой операции по прочесыванию всего лесного массива в квадрате Отрадное — Уваровка — Половцево — Раздольск. — У нас появился реальный шанс выйти на убийцу. Прочесывание — это только начало дела, предупреждаю сразу.

Прочесывание началось в половине пятого вечера. До захода солнца пытались успеть осмотреть хоть что-нибудь. На следующий день поиск начался в восемь утра. А поисковые группы, осматривающие объект за объектом — пустыри, овраги, рощи, обочины дорог, берега Клязьмы, заброшенные фермы, окрестности бывшей базы отдыха, дачные поселки и лесной массив, состояли из сотрудников всех служб Раздольского отдела милиции, местного ОМОНа, участковых, сыщиков, сотрудников ГАИ. Из кинологического питомника в Дубне привезли овчарок. Операция все больше начинала напоминать охоту со сворой на крупного зверя, залегшего в чаще.

Население взирало на милицию и ОМОН по-разному, как это и бывает. Некоторые с недоверием, другие со скрытым злорадством: «Эдак им, ментам, приспичило», но большинство со скрытой надеждой. Обыватель верит числу: чем больше людей в форме, в камуфляже, с дубинками, рациями, бронежилетами и автоматами, чем больше машин с мигалками, собак, начальственных окриков, шума, гама, грома — тем большее производит впечатление на обывателей, создается убеждение, что ВСЕ ЭТО НЕ НАПРАСНО. Столько милиции — и что ж, зря, что ли, она пашет? Сыщут, непременно Сыщут, кого им там надо…

О задержании убийцы речи еще не шло, но это знали в Раздольске только Колосов, Спицын да Катя. Она же действительно окунулась в гущу событий.

Несмотря на все разговоры с Колосовым, как это и бывает у женщин, она в глубине души надеялась на какой-то необыкновенный «а вдруг?» — вдруг все это… только сон и Лизка найдется где-нибудь живая и невредимая. Если же она умерла, то… В смерти подруги Катя винила себя и свои, как ей теперь казалось, «идиотские» переживания: надо было сразу предупредить Лизу об убийствах и подозрениях, может, она бы и… И снова это проклятое «и»! Надо было сразу все рассказать Колосову. Может быть, их параллельные, как оказалось, фантазии о раздольском оборотне и дали бы совершенно иной результат! Но, кроме злости на свои глупости, преступное легкомыслие и бездействие, Катю подстегивало к деятельности и еще одно странное чувство. Она внушала себе, стараясь его заглушить: работай, хватит лить слезы, терзаться, работай, ты — криминальный обозреватель. Репортаж об этой беспрецедентной операции — твоя профессиональная обязанность как сотрудника пресс-центра. И нечего к этой обязанности примешивать что-то личное. Вообще баста с личным, и так уж…

Но чувство, остро тревожащее Катю, не было репортерским азартом в чистом его виде. Кате хотелось просто… это была какая-то слепая жажда истины или что-то похожее. Ей хотелось видеть и слышать все самой, своими глазами и ушами. Правда по этому делу приобретала хоть и фантастические, но уже почти осязаемые формы. И эта правда скрывалась во всем: в глубине серых Лизиных глаз в момент их последнего сухого прощания, в зверином вопле Базарова, эхом отдававшемся в стенах темного корпуса, который все еще чудился ей, пугая до полусмерти, в гуще старого изъеденного молью медвежьего меха, в цыганских кострах над рекой.

И главное — какая-то часть этой неизвестной доселе правды скрывалась и в ней, в Кате, и она теперь с некоторым удивлением начала заново узнавать саму себя.

Она чувствовала: в ее персональной чашке, о которой некогда твердил японский учитель Дзэн, осталось старого чая только на донышке. Но эти остатки выплеснуть из себя было отчего-то трудней всего.

В четыре часа дня Колосову после многочасовых безрезультатных поисков доложили по рации, что в развалинах бывшей свинофермы в окрестностях Мебельного обнаружен скелетированный труп животного — скорее всего останки крупной собаки. А еще через полчаса оттуда же поступило новое сообщение, чтобы он немедленно выезжал на лесной развилок на восемнадцатый километр шоссе. Там в десяти метрах от дороги что-то обнаружили служебные овчарки. Катя, весь день неотступно следовавшая за начальником отдела убийств, ехала с тяжелым сердцем: Колосов взял ее с собой только по одной причине: она опознает Гинерозову, если это…

— Мертвец! Нашли, кажется! — крикнул им старший поисковой группы, прочесывающей этот участок леса, едва они выскочили из машины. — Там окопы еще с войны, полоса укреплений тут шла. Затопило их по весне, как снег начал таять. Вода до сих пор еще не полностью сошла. Но что-то есть. Сейчас доставать начнем.