Кирилл Шелестов - Уротитель кроликов

Губернатор жил за городом, в красивом трехэтажном доме, живописно расположенном на берегу реки. Дом окружал огромный ухоженный парк, не менее двух гектаров, с аллеями, выложенными плитами, изящными деревянными беседками, и небольшим декоративным прудом. По всей территории росли высокие, старые сосны. Участок был обнесен фигурной изгородью и охранялся не менее чем дюжиной людей в камуфляже.

Храповицкий приехал чуть раньше нас — он жил неподалеку. Нас встретила горничная и провела в элегантную гостиную со стилизованной под старину мебелью. Храповицкий и Лисецкий сидели в удобных глубоких креслах и церемонно пили чай. Храповицкий на сей раз был в строгом костюме и галстуке. Губернатор — в халате, одетом поверх брюк и рубашки.

На диване располагалась жена губернатора, видимо, она куда-то собиралась, поскольку одета была для выхода. Обстановка выглядела совсем домашней и мирной.

При виде Кулакова губернатор поднялся и раскрыл объятия.

— Давно мы не виделись, Борис Михайлович! — радостно загудел он, тиская Кулакова. — Ты что-то не заходишь ко мне! Я уж, было, решил, что ты обиделся.

— Да вы как-то не очень и приглашаете, — мрачно ответил Кулаков, вяло отвечая на губернаторскую ласку.

— Не знала, что вы такие друзья, — ехидно заметила жена губернатора.

Лисецкий сверкнул на нее негодующим взглядом. В ответ она дерзко засмеялась и встала.

— Ну, не буду вам мешать. Надеюсь, еще увидимся.

Она поцеловалась со мной и вышла, заговорщицки подмигнув мне на прощание.

— Присаживайся, Борис Михайлович, — продолжал Лисецкий все тем же тоном деланного радушия. — Что будешь пить. Чай, кофе? А может, коньяка?

— Спасибо, я уж так как-нибудь, — отрывисто сказал Кулаков, опускаясь на диван.

Я сел рядом с ним.

Было ясно, что подыгрывать губернатору он не собирается. Атмосфера создавалась не самая благожелательная. Поскольку мы с Храповицким деликатно молчали, повисла неловкая пауза.

— Ну что, — заговорил Лисецкий чуть более обыденно. — Кто начнет?

— Собственно, ситуация в общих чертах ясна, — осторожно пришел я на помощь Кулакову, который не мог начать в силу того, что знал о происходящем меньше всех. — Остается обсудить детали.

Вряд ли кому-нибудь, кроме меня, ситуация была ясна. Что же касается деталей, то даже я не имел о них четкого представления, надеясь на импровизацию.

— Значит, твое требование заключается в том, чтобы мы прекратили войну и помогли тебе на выборах, сняв Черносбруева? Так? — холодно осведомился губернатор. Теперь он перешел к сухой манере разговора и подобрался.

Кулаков не нашел ничего лучше, как сердито уставиться на меня. Я понял, что если немедленно не вмешаюсь, он наговорит чего-нибудь лишнего. Этого нельзя было допустить.

— Требование снять Черносбруева мне, как и вам, кажется излишне жестким, — лицемерно сообщил я. — Но Борис Михайлович на нем настаивает. Он считает, что так будет лучше.

Кому именно будет лучше, я объяснять не стал. Кулаков фыркнул, но промолчал. Я готов был его убить. Храповицкий пил чай и всем своим видом выражал вежливую отстраненность. Но по короткому острому взгляду, брошенному в мою сторону, я понял, что он начал о чем-то догадываться.

— Ну, может быть, оно не такое уж жесткое, — снисходительно возразил мне губернатор. — При условии, что Борис Михайлович окажет мне ответную любезность.

Неприметно для себя он переключился с Кулакова на меня и теперь вел переговоры со мной. Это было не очень удобно, потому что с одной стороны до меня доносилось злобное сопение Кулакова, который еле сдерживался, чтобы не высказать все, что он думает, с другой стороны я кожей чувствовал нараставшую подозрительность Храповицкого.

— О какой услуге речь? — осведомился Кулаков.

— Мне не хотелось бы, чтобы мы с Борисом Михайловичем столкнулись на губернаторских выборах в следующем году, — по-прежнему обращаясь ко мне, пояснил Лисецкий. — Я, конечно, никогда не уклоняюсь от открытой борьбы. Но мне кажется, мы можем обойтись без этого. Если Борис Михайлович готов меня поддержать… — Он не договорил и перевел взгляд на Кулакова.

— И какая же поддержка от меня требуется? — спросил Кулаков грубовато.

— Ну, например, завтра мы можем дать совместную пресс-конференцию. Сказать о том, что в результате наших с тобой совместных усилий отныне не будет противоречий между городом и областью. Что мы готовы во всем помогать друг другу. Развивать плодотворное сотрудничество и работать на благо людей. А на следующей неделе, когда состоится празднование дня города, мы вместе выйдем на городскую площадь во время концерта. Обнимемся. Обратимся к людям. Может быть, споем вместе что-нибудь.