Геннадий Прашкевич - Подножье тьмы

Будь Сима рядом, Шурик и думать бы забыл о каких-то там проблемах. Он любил новые места, а это было место, куда он сам вряд бы попал. Скажем так, дорогое место.

И он боялся, что Сима не придет. Он знал, такое может случиться.

Он застал ее дома.

Набросив на ноги халат, она лежала на диване, по привычке закрыв глаза, но каким-то образом видя, чувствуя Шурика. В пепельнице лежали окурки. Поскольку следов губной помады на окурках не наблюдалось, Шурик понял – из дома Сима не выходила.

Он присел рядом. Она рассеянно улыбнулась, не повернув к нему головы. Правда, ей и не надо было поворачивать голову, она и не глядя видела его насквозь.

– Что-то придумал?

– Да так… – пожал он плечами.

– Хочешь куда-то пойти? – она, наконец, перевела на него взгляд, в ее темных глазах вспыхнула искорка интереса.

– Вместе… – сказал он и искорка заметно потускнела.

– Мы сто лет не выходили из дома, – сказал он. – Вспомнить нечего.

И спросил:

– Знаешь кафе на Депутатской?…

– Там только вход – твоя месячная зарплата, – рассеянно ответила Сима…

– Нас пригласили… – почему-то ответ Симы неприятно поразил его. Он думал, ему придется объяснять, что это за кафе.

– Ты бывала там?

Сима неопределенно пожала плечами.

– Нас пригласил Роальд.

Сима кивнула.

Роальд ей не нравился. Они познакомились случайно. Однажды на улице Шурик и Сима в упор столкнулись с Роальдом. Сима и Роальд сразу и активно не понравились друг другу. Мне кажется, он считает меня шлюхой, сказала Сима Шурику. По-моему, она у тебя дура, сказал Роальд Шурику.

Шурик засмеялся.

Сима рассеянно кивнула:

– Я приду.

Шурик растерялся. Он уже решил, что Сима не пойдет с ним. Но она согласилась!

– Почему – приду? Пойдем вместе.

Она рассеянно покачала головой:

– Я приду позже. Мне надо переодеться.

– Одеться… – сказал Шурик.

Он сидел рядом. Ему нравилось на нее смотреть. Пальцем он незаметно сдвинул полу халата – так нога Симы смотрелась еще удивительней.

Она почувствовала прикосновение и улыбнулась. Все так же странно – опять не поворачивая к нему головы. Но он привык к ее странностям.

Он ждал – сейчас она притянет его к себе. Он загорелся. Это всегда случалось с ним сразу. Но Сима отчужденно покачала головой:

– Потом. Ладно? Я знаю это кафе. Меня туда водили друзья. Я приду, но немного позже. Мне надо переодеться.

Он кивнул.

– Твой Роальд, выпив, делается добрее? – рассеянно спросила она. – Он мне не понравился. Он напоминает мне статую. Каменный гость. От него несет холодом. Я видела его только раз, он показался мне ледяным. Он нехорошо думает обо мне. Я это чувствую. Так что я приду чуть позже, когда вы малость подобреете.

И спросила:

– Этот твой Роальд… У него есть подружка?

– Представления не имею.

– Ты же его друг.

Это прозвучало как утверждение и Шурик пожал плечами.

Он не знал, как ей объяснить. Роальду не нужны друзья, ему нужны люди, на которых можно полностью положиться. Например, оба Сашки – холодный Вельш и неторопливый Скоков. Где раньше работал Скоков – никто не знал, но все в общем догадывались. Роальда это устраивало. Как устраивала внешняя ординарность Вельша. На улице, в трамвае, в столовой Вельша если и замечали, то в самую последнюю очередь, когда заметить человека уже невозможно. Никто не обращал на Вельша внимания, неважно, сидел он в переполненном ресторане или на скамье в пустом парке. Это Роальда тоже устраивало. На Вельша и на Скокова Роальд мог положиться стопроцентно. Как, впрочем, и на Шурика. Как, впрочем, и на Колю Ежова, который не Абакумов.

Черт его знает, подумал про себя Шурик, в глазах Роальда я, может быть, менее всех надежен. Но он держит меня!

Шурик всегда тянулся к Роальду, как тянулся в армии к сержанту Инфантьеву, пообещавшему сделать из него человека. Роальд всегда был крупней Шурика – и по мыслям, и по поступкам. Он мог грубо оборвать Шурика, но вообще-то Шурик понимал: это не грубость, это характер. Тем более, Шурик в долгу не оставался и Роальд это терпел. Они могли поругаться. Шурик считал – это нормально. В то же время он мог поделиться с Роальдом чем-то глубоко личным – тоже нормально. Когда Роальд корил Шурика за уход Лерки, это тоже был характер. Он так и сказал Шурику: не ной, Лерка правильно сделала. Ты еще дурак. Ты еще трава. Ты еще не научился жить. А Лерка уже живет. Живет по-настоящему. Ты ей даже ребенка не сделал. Правильно, что она бросила тебя. Ей бы лучше вообще не встречать тебя. Ей бы лучше, если б тебя впрямь подстрелили.